Ветер с горечью полыни
Шрифт:
Так вот, людей набилось, как сельдей в бочку. Кресла из партера вынесли. Там толпилась молодежь. Парни и девушки терлись, как рыба во время нереста. Шли на концерт в джинсах, свитерах, «варенках» и кроссовках. Демократизм в одежде и полная раскованность в поведении.
Погас свет, грянула музыка, со сцены рванули в зал ярко-зеленые, затем фиолетово-розовые, ядовито-желтые лучи, будто щупальца гигантского спрута. На сцену выбежали патлатые парни, голые до пояса, и полуголые девушки. Начался так называемый балет. Под громовое бабаханье музыкальных инструментов начались танцы, напоминавшие занятия в секции аэробики. В центре крутилась девчонка в черных колготках, коротенькой юбочке, при каждом движении были видны белые трусики. Хрипло-металлический голос объявил, что выходит «звезда». Крикнул: «Встречайте!», визг, свист,
Пел он высоким металлическим голосом, видимо, под «фанеру». Мелодия была какая-то рваная. Слишком громкая и резкая. А молодежь уже балдела. Толклась в полумраке, кое-кто размахивал над головой свитером, некоторые девки сидели на плечах у парней и пищали от радости. Кайф по полной программе.
Невольно подумалось: шоу-бизнес приносит дельцам миллионы и отравляет души молодежи. Мы с Евой едва дотерпели до конца. Разболелись головы от грохота и воплей. А Иринка сказала: «Классный концерт. Мне понравился».
О, времена, о, нравы!
3 декабря. Вторник. Разбудил Алесик в 3.30 — захотел пись-пись. Ну и поесть, наверное, захотелось. Я держал его над унитазом. Он улыбался беззубым ртом. И ничего у нас не получилось. А когда положил на кровать, чтобы надеть колготки, он пустил фонтан на мое одеяло. Разбойник! Потом я носил его. А он хныкал, пока не разбудил маму и не поел.
Давно замечаю в Алеськиных глазах некий «запредельный» разум. Наверное, от пращуров заложен в генах. Бывает, отнесу его в ванную комнату, сниму штанишки: пись-пись… А он перебирает толстыми ножками по деревянной решетке. Будто прыгает. Задирает лобастую голову и проказливо-пытливо глядит на меня: «Что ты хочешь, деда?» Либо веду его, поддерживая под мышки, сам иду сзади, он останавливается и смотрит на меня, будто спрашивает: «Куда мы идем?» или «Куда ты ведешь?»
Где-то читал. А может слышал, что после года, как подрастет малыш, эта природная глубина, инстинктивный разум исчезает. А почему? Можно рассуждать долго, но, похоже, точно никто не знает. Слишком это тонкая материя. К слову, я почти не думаю, что в жилах Алесика не течет моя кровь. Он родной внук моей любимой женщины. И этого достаточно.
8 декабря. Воскресенье. Неожиданно ударил мороз: сегодня — 17 градусов. Малость подкинуло снега. Зима! Имеет полное право.
А у нас в стране полное безголовье. В передаче «Панорама» показали митинг в Минске, плакаты: «Горбачев и Ельцин — продавцы отечества». Одна дама решительно разорвала портрет Горбачева. Молодой мужчина, член «Отечества», сказал: «Мы наградили Горбачева медалью Иуды и премией 30 сребреников», назвал свое имя и фамилию. Единственное достижение: можно критиковать президента, говорить и писать, что думаешь. Но от этого ничего не меняется к лучшему.
Вчера сходил на секцию пчеловодов. Народу — полный кинозал Дома офицеров. На сцене за длинным столом — президиум, руководители секции, известные пчеловоды-аксакалы. В зале места может не быть, поэтому для самых почетных — президиум. Тем более, что мы к этому приучены. Выступления были интересные, кое-что записал. Стоит расширять пасеку. Место в моей деревне благоприятное для пчел: близко лес, речушка. В лесу всегда что-то цветет: ранней весной — орешник, ива чернотал, затем — черника, брусника, особенно много дает медку лесная малина. А потом зацветет кашка, чабрец, липа, под осень — вереск. В жару наносят пади. Для пчел падевый мед вреден зимой. А для человека чрезвычайно полезен. Так что, вперед, вьюноша! В когорту пчеловодов!
Перечитав прежние записи, Петро долго думал: что записать про эпохальное событие — крах могучей сверхдержавы. Мыслей была полная голова. А нужных слов не находилось. Поразила такая деталь: вечером восьмого декабря он записал про секцию пчеловодов, правда, и про митинг в Минске, а в это время в Беловежской пуще подписывался приговор Советскому Союзу. Бывший коммунист
10 декабря. Вторник. Вот и оказались мы в Содружестве Независимых Государств. Восьмого декабря в Беловежской пуще был подписан договор между Россией, Украиной и Беларусью, в котором сказано, что Советского Союза уже нет, создано новое объединение, открытое для других. Заявила о поддержке Армения, с некоторыми оговорками — Казахстан. Центр — в Минске. Может, присоединятся Польша, Венгрия, Болгария? Хотя, как в моих Хатыничах говорят, — навдаку. Зачем им это содружество? Они скорее рванут в НАТО. Да и прибалтов сюда не затащишь на аркане. Они стукнулись зад об зад с Россией — и кто дальше отскочит… В конце концов, содружество ни к чему не обязывает. Похоже, это будет некое аморфное образование. Да и название неудачное — Содружество Независимых Государств. А разве может быть зависимое государство? Это уже колония. Сателлит.
Невольно думается: реки крови, миллионы жизней положены для создания, а потом укрепления СССР — и вот его нет. Трагедия миллионов мертвых и миллионов живых. Разумеется, репрессированные так не считают. Кому удалось выжить, те радуются. Развал Союза — эпохальное событие, смысл которого мы еще не осознаем. Только бы не началась гражданская война.
11 декабря. Среда. Накупил газет, целый ворох. Вот какие заголовки: «Распад или новый Союз?», «Горбачев бросает вызов славянскому Союзу», «Нас поселили в нашей стране. Да… Нет… Может быть…» А что из этого может быть, пока что никто не знает. Горбачев остался без власти. Его использовали и выплюнули… «Известия» печатают снимок С. Шушкевича: умное лицо, фотогеничный рот «коробочкой». Газета цитирует его слова: для других союзных республик «нет никаких препятствий для вхождения в новый союз». Ситуация сложная. Это мирный ГКЧП Главное, что будет дальше?
На дворе довольно тепло, мягкий, пухлый снег. Ласковая зима. В начале она постращала, прижала морозцем, но быстро устала. Отступила. Дай, Боже, легкую зиму для всего живого.
13 декабря. Пятница. Заснул очень поздно, хоть рассчитывали с Евой лечь сразу после программы «Время». Но потом выступал Владимир Максимов, известный диссидент, редактор журнала «Континент», очень умный человек, и вот о чем он сказал: нынешние события — это агония России. Уровень Верховного Совета — районный. Главная забота парламентариев — попасть в камеру, мелькнуть на экране. Чтобы избиратели заметили их активность. Депутаты не умеют говорить, хоть всю жизнь зарабатывают на хлеб языком. К слову, сам Максимов говорил превосходно: точность формулировок. Лаконичность. Ни повторов, ни слов-паразитов. Сидел за столом и отвечал на вопросы зала. А вопросов было много. И самых разных. Например, почему некоторые депутаты так не любят знаменитых писателей: Распутина, Бондарева, Белова? Почему на улицах городов свободно продается порнография? Почему милиционер не имеет права стрелять в вооруженного преступника?
Владимир Максимов высказался по всем вопросам, несколько раз повторил: у России нет друзей на Западе. Не надо копировать чужой путь, что россияне — молодой народ, качает из стороны в сторону от молодости. А может, от пьянки, подумалось мне. Врезалась фраза Максимова: перед нами — бездна, она втягивает туда Европу, что подачками Европа не спасет Россию. Нужны усилия самого народа, предлагал возродить теорию «малых дел»
Я тоже не собираюсь сидеть сложа руки. Сражаюсь на службе за высокий урожай. Пробиваю минитрактор. Наконец дозвонился до генерального директора завода, представился официально, сказал, что хочу посоветоваться по некоторым творческим вопросам. Надумываем издать книгу об их заводе. Он выслушал, сказал, что сейчас очень занят, записал мои координаты: «Я позвоню вам». Я остался доволен разговором. А Климчук скептически усмехнулся: «Ой, долго ты будешь ждать его звонка». Посмотрим. Пообещал же человек. Официальные люди должны держать слово.