Ветер с востока
Шрифт:
Вендель пошел дальше. По времени сейчас еще должна была быть ночь, но летом здесь солнце никогда не заходило. Ждать окончания лета? Ни за что в жизни, он хочет сразу идти дальше. По его мнению, мать и отец заждались его, ему хотелось броситься домой опрометью и снова увидеть их, пока не поздно. Ведь никому неизвестно, как долго они проживут. Как только он подумает о матери… Нет!
Он миновал много тихих жилищ, массу оленей в загонах, собак со спящими щенками. Внезапно он остановился у огороженного места, на самой вершине
Он обернулся — и вздрогнул. В самом низу, у ворот стояла высокая, одетая в черное фигура. Прошло какое-то время, прежде чем Вендель понял, что это — Тун-ши, которая теперь подошла к нему. Она была одета в прекраснейшие собольи меха, а ее черные волосы, заплетенные в две косы и украшенные лентой, свисали вниз. Его снова поразило то, какая она изящная, несмотря на ужасную бледность. Он пошел ей навстречу.
— Простите меня, — тихо сказал он. — Я, видимо, вторгся в святилище.
Она улыбнулась скорой и чуть косой улыбкой.
— Все это здесь — ничто для тебя и меня. Это — боги ненцев.
— Их, видимо, довольно много.
— У ненцев боги везде. У горы есть бог, у реки, у снега. Их величайшего бога зовут Нум… Это его изображение ты видишь над алтарем.
— Но у вас другие боги, госпожа Тун-ши?
— У нас семь богов. И пять духов. Этого достаточно.
Венделю это тоже показалось достаточным.
— А у нас только три, — сказал он. — Бог Отец, его сын Иисус Христос и Святой Дух.
— И в них ты веришь?
— Да. Я воспитан на этом.
— Это потому, что ты не знаешь ничего лучшего, — сказала она снисходительно.
— А все эти кучи камней? — спросил он, когда они шли вниз из святилища.
— А ты этого не видишь? Это же могилы! Великих охотников. Мы же не можем хоронить наших мертвецов из-за вечной мерзлоты. Но здесь лежат только немногие — величайшие охотники ненцев, которые могут дальше передать охотничью удачу. Всех остальных хоронят обычным способом.
Вендель призадумался над этим. Если они не могут хоронить в земле… Что означает «обычным способом?»
— Кто ты, Вендель?
Вопрос прозвучал так тихо и так неожиданно, что он сразу встрепенулся.
— Кто я? Шведский солдат.
Она не прислушалась к этому ответу.
— Я очень хорошо понимаю, что это трое из наших духов привели тебя сюда, но…
Он счел уместным использовать более простую
— Когда ты говоришь «наши духи», то имеешь в виду духов твоего народа, не так ли? Не духов ненцев.
— Это так. У нас пять духов, как я сказала. Это духи земли, воздуха и воды, которые привели тебя длинным путем из твоей страны в мою, чтобы ты взял в жены мою дочь. Но кто ты? Откуда происходит твой род?
— Мой род? — спросил Вендель озадаченно. — Ах да, он зовется Грип, а мой отец — из солидной крестьянской семьи в Сконе в Швеции.
Эти имена ничего ей не сказали. Она устремила на него свои жгучие глаза.
— Нет, забудь их! В тебе явно другая кровь.
Наконец Вендель вспомнил о своей необычной крови.
— Да, — сказал он, помедлив. — Моя мать происходит из необычного рода…
— Расскажи о своей матери, — попросила она нежным голосом.
— Да, но это так запутанно. Мать моей матери Лене, которая…
— Продолжай!
Он резко повернулся к Тун-ши.
— Как ты можешь знать, что на мне лежит проклятие?
— Вчера ты сказал, что не можешь зачать ребенка из-за этого.
Ну, разумеется, это же так просто! Что он думал?
— Если ты непременно хочешь слушать.
— Я хочу слушать. Если ты женишься на моей дочери…
— Это мне не следует делать, — сказал Вендель твердо. — Но я попытаюсь рассказать. Так что ты решишь сама — захочешь ли ты рисковать жизнью дочери.
Она ждала.
— Не знаю, с чего начать, — сказал Вендель, тяжело вздыхая. — Над нашим родом тяготеет проклятие.
— Над тем, из которого происходит мать твоей матери?
— Да. Этот род ведет свое начало из Норвегии. Я знаю, это звучит безумно, но по крайней мере один человек в каждом поколении рождается, отмеченный проклятием. И тогда мать умирает, потому что ребенок часто рождается монстром. Но я использую слишком трудные слова…
— Нет, нет. Вероятно, я говорю по-русски плохо, но понимаю все, что ты говоришь. Ты должен знать, что я была с Ироваром в Воркуте.
— Ты?
— Да. Нас взяли из-за меня. Это случилось в нашем зимнем стойбище в тайге. Некоторые из наших врагов оскорбляли меня бранными словами.
Она показала свои запястья. На них были такие же страшные рубцы от кандалов, как и у Ировара.
— Мое здоровье было подорвано. У меня болит грудь и осталось слишком мало сил. Но я сумела вызволить нас из тюрьмы.
Она мечтательно смотрела прямо перед собой, погруженная в воспоминания. Черные глаза горели.
— Но продолжай, — сказала она. — То, что ты рассказываешь, очень интересует меня. Как долго тяготеет над вашим родом это проклятие?
— С тринадцатого века, как говорят. — Он пояснил: — Я полагаю, пять столетий. Был когда-то злой человек, который… Нет, это так глупо! Только легенда.