Ветер самоцветов, или Не влюбляйтесь в фейри

Шерстобитова Ольга Сергеевна

Но мгновения бежали, я стучала зубами, шептала ругательства и не знала, что делать. Сила же держала и не отпускала.

Снег вдруг засветился, стал похожим на пламя. Или у меня от холода уже галлюцинации начались? Зажмурилась, открыла глаза. Только метель кружит, а сугробы… да самые обычные вроде. Значит, показалось.

Только успокоила себя, что не схожу с ума, как снег заполыхал радужными красками. И метель прекратилась. Резко и быстро, будто кто-то наверху ее выключил. От удивления я даже на время забыла, что замерзаю. Посмотрела на полыхающий разноцветный снег, ясное темное небо с россыпями звезд и нашла в себе силы поразиться такой

красоте. Вдруг звезды стали исчезать, словно кто-то неспешно убирал их с небосклона в огромный бездонный мешок, вдали полыхнуло… Северное сияние? Впрочем, тут же, в этих могучих горах, вечная зима. Но всполохи не исчезали, наоборот, казалось, приближались ко мне, полыхая и сверкая всеми красками радуги и вбирая в себя крупицы звезд.

Ох, и воображение у меня! Но когда замерзаешь посреди двора волшебной Академии, не в силах сдвинуться с места, разум может и не такое выдать. Северное сияние вдруг оказалось совсем близко, спокойно прошло через защиту, заполнило двор…

— Пыльца лепреконов, крылья летучей мыши! — раздался совсем рядом потрясенный голос Даниэля.

— Дан!

Через мгновение он оказался близко-близко, что-то сказал, но я не услышала, только увидела, как полыхнул зеленым его встревоженный, растерянный взгляд. Он протянул ко мне руку и словно наткнулся на стену. Я запаниковала. Даниэль снова что-то сказал. Потом вдруг скинул свой меховой плащ, оставаясь в легкой рубашке, бросил мне под ноги. И я смогла двигаться! Схватила его одежду, завернулась. Благо Дан был выше меня, и в плащ я смогла закутать даже ноги. Прошептала «спасибо», но фейри меня снова не услышал. Только протянул руку и снова замер. Нас разделяла какая-то невидимая стена.

И что происходит-то? Я в сотый раз задала этот вопрос, но не получила на него ответа. Лишь Даниэль, какой-то торжественный и довольный, поднял голову высоко в небо, ткнул пальцем в северное сияние и улыбнулся светло, счастливо. И мой мир, как это всегда бывает, когда я на Дана просто смотрю, перевернулся, рассыпался на кусочки, исчез. Меня не волновал ни холод, от которого все равно трясло, ни разноцветное небо. Остался только Даниэль. Его сверкающие глаза, которые переворачивали душу одним искренним взглядом. Его улыбка, сводящая с ума. И мои чувства — нежность, любовь, ощущение распахнутых за спиной крыльев. И правильно — свернутые за спиной, они не нужны. Лишь такие…

Вернуться бы с небес на землю, забыть этот сладкий, нереальный сон. Но… не хочется. В душе поселилось безумное ликование. И, кажется, любовь, которая переполняет меня всю, готова выплеснуться. Фейерверк искр столбом взмыл в небо, хотя я не понимала, как его создала. Засверкало северное сияние, зашевелилось, словно было живым, и буквально в мгновение поднялось выше, снова вспыхнув красками. И с неба стали падать… звезды? А что еще может так сверкать? Оказалось, драгоценные камни. Один из них, напоминающий кусок серебра, упал к ногам. Чуть поодаль оказался прозрачный, похожий на горный хрусталь, переливающийся самыми разными красками. Я высоко задрала голову, наблюдая этот неожиданный дождь из камней и не зная, что делать. Сияние заискрилось и исчезло так внезапно, словно его никогда и не было.

И остались только темно-синий бархат неба с крошечными алмазами звезд, белый снег, усыпанный разноцветными сверкающими камнями, будто в сказке о Серебряном копытце, и мы с Даниэлем.

— Инга! — вдруг бросился он ко мне и крепко обнял. — Ты как? Замерзла? Что-то болит? Тебе в тепло надо.

Дан

еще о чем-то говорил, одновременно проверяя, не пострадала ли я. И казалось, его совсем не волновало, что вокруг лежат драгоценные камни. Любой другой бросился бы их собирать, забыв обо всем на свете, но Дан… Для него важнее была я. Иначе почему он в тысячный раз спрашивает, как я себя чувствую, и окутывает теплым ветром, шепча заклинания? А в глазах полыхает тревога.

— Ответь хоть что-нибудь, — попросил он, ненадолго выпуская меня из объятий.

— Что это было? — просипела я.

Даниэль замер, удивленно уставился на меня и тихо ответил:

— Ветер самоцветов.

Я глупо моргнула.

— Мотылек, давай пойдем в тепло, ты мне все расскажешь, — как-то чересчур ласково попросил он.

— А мне нужно камень взять… — вспомнила я. — Без него я не смогу создать радугу. Погоди, это быстро.

— Инга, разве ты не знаешь…

Но я уже не слушала. Наклонилась, потянулась к ближайшему камню, и… Пальцы прошли насквозь, словно я была привидением.

— Дан…

— А я ведь в который раз забыл, что ты не из этого мира и ничего не знаешь о Ветре самоцветов.

Я выпрямилась, уставилась на него.

— Ты сможешь взять только камень, предназначенный для тебя.

— Погоди, — начала понимать я, — мне что, их все нужно перебрать?

— Да.

Видимо, эмоции от такой сногсшибательной новости мне скрыть не удалось, так как Дан улыбнулся, снова обнял.

— Давай пойдем в тепло, поговорим, а потом вернемся, если хочешь. Самоцветы никуда не денутся, пока все те, кому они предназначены, не найдут свои.

— Но…

— Обычно таких счастливчиков немного.

— Сколько?

— В прошлый раз была дюжина.

— А остальные камни?

— Просто растают и исчезнут.

Пока я осмысливала новую информацию, Даниэль подхватил меня на руки и понес к башне. И только когда мы оказались внутри, я поняла, что он несет меня в свою комнату, но возражать не стала.

У Даниэля оказалась уютно и тепло. Полыхал камин. Да-да, самый настоящий! Фейри подбросил в огонь дров и полез в шкаф, вытаскивая разные флаконы. Что-то перемешивал, долго и сосредоточенно, не разговаривая, а я рассматривала его комнату, приходя в себя.

Окон было три, и на каждом тяжелые темно-зеленые шторы с кистями. Стол с аккуратными стопками книг и бумаг, кровать — самая простая, без изысков и балдахинов, как было в его доме под Онруном, несколько кресел — больших и обитых все тем же темно-зеленым бархатом. В одном из них я и сидела, закутавшись в его плащ и пытаясь согреться.

— Пей.

Даниэль щедро поставил передо мной три кружки.

Я заглянула в первую попавшуюся.

— От простуды, — пояснил он. — От переохлаждения. Для бодрости. Иначе до вечера не продержишься, а через четыре часа подъем. Надеюсь, успеешь найти самоцвет, что тебе предназначен.

И тут же отвел взгляд и отошел к столу, начав перебирать бумаги, что там лежали. Снова стал чужим и холодным.

— Расскажешь о Ветре самоцветов? — поинтересовалась я, притягивая первую кружку и делая глоток.

Зелье было приятным, отдавало мятой и лимоном.

— Завтра. Не будем терять время.

— Мне все равно нужно сходить и одеться. Не думаешь же ты, что поход в ночной рубашке — удачная идея?

— Зачем ты вообще в ней вышла? — зло поинтересовался он.

Я подавилась зельем, закашлялась. Мужчина тут же оказался рядом, обеспокоенно посмотрел на меня.