Ветер в ивах
Шрифт:
— А вот там что? — спросил Крот, показывая на густой темный лес, обрамлявший прибрежные заливные луга.
— Это? А, это просто Дремучий Лес, — заметил дядюшка Рэт коротко. — Мы, береговые жители, не так уж часто туда заглядываем.
— А разве… а разве там живут не очень хорошие эти… ну… — проговорил Крот, слегка разволновавшись.
— М-да, — ответил дядюшка Рэт. — Ну, как тебе сказать… Белки, они хорошие. И кролики. Но среди кроликов всякие бывают. Ну и, конечно, там живет Барсук. В самой середине. В самой, можно сказать, сердцевине. Ни за какие деньги он не согласился бы перебраться
— А зачем его трогать? — спросил Крот.
— Ну там, конечно, есть и другие, — продолжал дядюшка Рэт, несколько колеблясь и, по-видимому, выбирая выражения. — Ласки там, горностаи, лисы, ну и прочие. Вообще-то они ничего, я с ними в дружбе. Проводим время вместе иногда и так далее, но, понимаешь, на них иногда находит, короче говоря, на них нельзя положиться, вот в чем дело.
Кроту было хорошо известно, что у зверей не принято говорить о возможных неприятностях, которые могут случиться в будущем, и поэтому он прекратил расспросы.
— А что за Дремучим Лесом? — решился он спросить спустя долгое время. — Там, где синева, туман и вроде бы дымят городские трубы, а может, и нет, может, это просто проплывают облака?
— За Дремучим Лесом — Белый Свет. А это уже ни тебя, ни меня не касается. Я там никогда не был и никогда не буду, и ты там никогда не будешь, если в тебе есть хоть капелька здравого смысла. И, пожалуйста, хватит об этом. Ага! Вот наконец и заводь, где мы с тобой устроим пикник.
Они свернули с основного русла, поплыли, как казалось на первый взгляд, к озерку, но это было на самом деле не озеро, потому что туда вела речная протока. К воде сбегали зеленые лужочки. Темные, похожие на змей, коряги виднелись со дна сквозь прозрачную, тихую воду. А прямо перед носом лодки, весело кувыркаясь и пенясь, вода спрыгивала с плотины. Она лилась на беспокойное, разбрасывающее брызги мельничное колесо, а колесо вертело жернова деревянной мельницы. Воздух был наполнен успокаивающим бормотанием, глухим и неясным, из которого время от времени возникали чьи-то чистые, бодрые голоса.
Было так прекрасно, что Крот смог только поднять кверху передние лапки и, почти не дыша, произнести:
— Ух ты!
Дядюшка Рэт бортом подвел лодку к берегу, привязал ее, помог выйти еще не вполне освоившемуся Кроту и вытащил на берег корзину с провизией.
Крот попросил разрешения распаковать корзинку, на что дядюшка Рэт охотно согласился. Он с большим удовольствием растянулся на травке, в то время как Крот с воодушевлением выудил из корзинки скатерть и расстелил ее на траве, потом один за другим стал доставать таинственные свертки и разворачивать их, каждый раз замирая и восклицая:
— О! О! О!
Когда все было готово, дядюшка Рэт скомандовал:
— Ну, старина, набрасывайся!
И Крот тут же с удовольствием подчинился этой команде, потому что он начал уборку, как водится, очень рано, и с тех пор маковой росинки у него во рту не было, а с утра произошло столько всяких
— Что ты там увидел? — спросил вдруг дядюшка Рэт, когда они заморили червячка и Крот смог на минуточку оторвать свой взгляд от скатерти.
— Я смотрю на ровный ряд пузырей, которые движутся по поверхности воды. Мне это кажется странным.
— Пузыри? Ага! — произнес дядюшка Рэт каким-то щебечущим голосом, точно приглашая кого-то разделить с ними завтрак.
Возле берега из воды показалась широкая гладкая морда, и дядюшка Выдра вылез на сушу, передергивая шкуркой и отряхивая с себя воду.
— Вот жадюги! — сказал он, направляясь к разложенным на скатерти яствам. — Ты чего ж не пригласил меня, Рэтти?
— Да мы как-то неожиданно собрались, — пояснил дядюшка Рэт. — Кстати, познакомься, мой друг — мистер Крот.
— Очень приятно, — сказал дядюшка Выдра.
И они тотчас стали друзьями.
— Какая везде суматоха! — продолжал дядюшка Выдра. — Кажется, весь белый свет сегодня на реке. Я приплыл в эту тихую заводь, чтобы хоть на минутку перевести дух и уединиться, и вот, здравствуйте, наткнулся на вас. Извините, я не совсем то хотел сказать, ну, вы понимаете.
Сзади в кустах, еще кое-где покрытых сухой прошлогодней листвой, что-то зашуршало, из чащи выглянула втянутая в плечи полосатая голова, уставилась на них.
— Иди сюда, Барсук, старый дружище! — крикнул дядюшка Рэт.
Барсук двинулся было на два-три шага, но, пробормотав: «Хм! Компания собралась!» — тут же повернулся и скрылся из виду.
— Вот он всегда так, — разочарованно заметил Рэт. — Ну просто не выносит общества. Сегодня мы его, конечно, больше не увидим. Кто тебе нынче встретился на реке? — спросил он дядюшку Выдру.
— Ну, во-первых, конечно, наш достославный мистер Тоуд — Жаба. В новенькой лодочке, одет весь с иголочки, в общем, все новое и сплошная роскошь.
Дядюшка Рэт и дядюшка Выдра поглядели друг на друга и рассмеялись.
— Когда-то он ходил под парусом, — сказал дядюшка Рэт. — Потом яхта ему надоела, и загорелось — вынь да положь — плоскодонку с шестом. Больше ничем не желал заниматься, хлебом не кормите, дайте только поплавать на плоскодонке с шестом. Чем кончилось? Ерундой! А в прошлом году ему взбрело в голову, что он просто умрет без дома-поплавка. Завел себе барку с домом, и все мы без конца гостили на этой барке, и все мы притворялись, будто это нам страшно нравится. Ему уже виделось, как он весь остаток жизни проведет в доме на воде, только ведь не успеет мистер Тоуд чем-либо увлечься, как уже остывает и берется за что-нибудь следующее.
— И при всем том хороший парень, — заметил дядюшка Выдра задумчиво. — Но никакой устойчивости… особенно на воде.
С того местечка за островком, где они расположились, было видно основное русло реки, и как раз в это время в поле зрения внезапно вплыла спортивная двойка. Гребец, невысокий, толстенький, изо всех сил греб, сильно раскачивая лодку и поднимая тучи брызг, и видно было, что он очень старается. Дядюшка Рэт встал и окликнул его, приглашая присоединиться к обществу, но мистер Тоуд — потому что это был он — помотал головой и с прежним старанием принялся за дело.