Ветер в ночи
Шрифт:
— Так же, как и ты, — ответил он. Горечь в его словах была так явственно слышна, что он с трудом сглотнул.
Что, если он неправ? Что, если пропасть между ними разверзлась из-за того, насколько изменился он, а не она?
— Что заставило тебя так измениться? — чуть слышно спросила она и снова посмотрела на свёрток.
Черная маджай-хи по имени Тень не мигая наблюдала за ним. И Винн также оглянулась назад. Теперь в ее карих глазах было столько же ожидания, сколько и безумного беспокойства.
Она спросила, что изменило его, а это был не самый лучший
Больше года назад, он, все еще будучи анмаглаком, вернулся на свою родину на Восточном континенте, пытаясь найти хоть какую-то цель в жизни, поэтому отправился в главное поселение клана Койлекрохталл в дом Леанальхам и старого целителя Глеаннеохкатвы. Он приехал, чтобы принести им горестное известие — о смерти их любимого, великого Сгэйльшеллеахе, который также был йоином самого Оши.
Оша был полон решимости остаться и помочь им, чем только сможет. Таким образом он хотел искупить то, что принес им такие новости. Но также он должен был сделать это, потому что он не мог посмотреть в глаза своим собственным потерям.
Однако спустя несколько дней после его прибытия, греймазга Бротандуиве сразил его, показав маленький, гладкий камешек, посланный хейнасами — Пылающими. Бротандуиве сказал ему, что на камне отметками когтей вырезано: «Порыв ветерка».
Это было значение имени «Оша», которое он взял, когда в юности прошёл обряд имянаречения в месте погребения их предков.
Его во второй раз вызывали к хейнасам.
Они жили в нагретых лавой глубинах гор на границе южных земель Ан'Кроан. Как только молодые посвященные заканчивали начальную подготовку и получали одобрение старших, дабы войти в ряды касты, через сейильф — Крылатых — посылали запрос хейнасам. Когда новое оружие и инструменты были готовы, хейнасы посылали камень — вызов — старшему среди анмаглаков. Тогда один из них отводил новичка к пламенеющей пещере, чтобы тот получил свои драгоценные дары.
Как и все недавно одобренные анмаглаки, Оша получил своё оружие, так что ему было позволено искать себе йоина среди опытных членов касты, чтобы закончить обучение. К тому времени он уже твёрдо знал, что не хочет в наставники никого, кроме Сгэйльшеллеахэ.
Но молодых анмаглаков никогда не вызывали повторно.
Он сразу заподозрил неладное, но все же не осмелился отказать… даже если бы знал тогда, что ждало его в конце второго визита.
— Расскажи мне, — с нажимом произнесла Винн, медленно подходя ближе. — Пожалуйста… Что произошло с тобой?
Даже глядя в ее нетерпеливые, взволнованные глаза, он не мог ответить, хотя и хотел. Сделай он так, это только расширит пропасть между ними, а он должен был пересечь её, прежде чем пойти на такой риск. И Оша должен был знать, почему она так сильно изменилась: другой своенравный маджай-хи у ног, странного цвета одежда и… та не-мертвая мерзость, что следовала за ней по пятам.
Оша отвернулся:
— Я буду готов к сроку.
Услышав её вздох, он понял, что не сможет вынести разочарования на её лице, поэтому не стал оглядываться. Вместо этого посмотрев вниз, он обнаружил, что черная маджай-хи
Рассказав Оше и Чейну об их предстоящем отъезде, Винн вместе с Тенью вернулась в свою комнату и опустилась на кровать. Она знала, что ей предстоит многое подготовить и сообщить обо всём Николасу. Но, так или иначе, она не думала, что он возразит против ее компании. А даже если и возразит, то, конечно, не станет спорить с премином Хевис.
Винн получила то, в чем нуждалась — свободу искать и посыльного, и проникшего в подземелье Ходящих-сквозь-Камень. Хотя они были описаны очень схоже, она сомневалась, что это один и тот же человек, так как он просто физически не мог появиться и там, и там.
Она попыталась не думать об этом… и о возможной связи отца Николаса с попыткой добраться до одного из шаров. Нет, сейчас она ничего не могла поделать с волной печали, захлестнувшей её, когда Оша наотрез отказался рассказывать ей о важных вещах.
Он замкнулся прямо у неё на глазах. Ей не следовало спрашивать об этом в такой суете.
Теперь ей, Чейну и Тени — а также Оше — предстоит поездка, где им придётся зависеть друг от друга, а она понятия не имеет, какие шрамы таит душа Оши. Им не нужны лишние сложности.
Тень заскулила и прижалась к ноге Винн.
— Что такое? — спросила она, потянувшись, чтобы погладить голову собаки.
Перед её глазами вспыхнуло изображение.
Она была в большом жилом дереве, что служили Ан’Кроан домами, в поле зрения обнаружились колени — ее колени — в серо-зелёных штанах из потертой ткани. Это воспоминание принадлежало не Тени, но Винн узнала дом Глеаннеохкатвы.
Прямо перед нею рыдала Леанальхам. На мгновение странное воспоминание пошло рябью.
«От… Оши…»
Тень передавала то, что увидела в мыслях Оши, а это означало, что Винн смотрела через его глаза. Надеясь увидеть больше, она вцепилась в мех на спине Тени.
Сцена изменилась.
Винн-Оша стояла перед Бротаном, и лицо старшего анмаглака было напряжено, когда он протянул ей маленький гладкий черный камешек.
Оша сказал ему: «Я уже был там и получил своё оружие и инструменты. Почему ты показываешь мне это?»
«Они вызывают тебя снова».
«Нет! — воскликнул Оша. — Они вызывают нас лишь раз, когда старшие нашей касты одобряют новичка. Этот камень — ошибка!»
«Нет никакой ошибки», — прервал его мягкий голос.
Винн чуть не задохнулась внутри памяти. Оша повернул голову и увидел красивую мать Лисила, Куиринейну, стоящей в проходе и придерживающей входной занавес.
«Тебя вызвали, — сказала она. — Это — путь нашей касты и наших предков, основанный на соглашении с Пылающими и Крылатыми, кого мы защищаем наряду со своими родными. Это также часть путей нашего народа. И ради того, чтобы защитить их, умер твой йоин!»
Винн почувствовала боль Оши так, будто это была ее собственная. Его отрывали от этого места, от Глеаннеохкатвы и Леанальхам, а он не хотел уходить.