Ветер в сердце
Шрифт:
– Что такое, папочка? – спросила Оля, вдруг почувствовав усталость и тяжесть во всем теле.
– Доигралась, милая! – не на шутку разозлился Полянский. – У тебя жар!
– Да ну что ты! – не хотела верить ему княжна, но сама уже понимала, что отец прав. И в голове ее мелькнула только одна мысль: «Он будет ждать, а мне и шагу из дома не дадут ступить!»
Глава 3. Любовная горячка
Антон плохо спал всю ночь. То сны нехорошие, то мысли тяжелые. С одной стороны, встретиться с княжной очень хотелось. С другой – она чужая невеста. А если еще пораздумать, так вроде и не хочет она замуж за Албашева. Так или иначе, Войковский решил, что одно свидание с Ольгой не должно привнести ни в его, ни в ее жизни ничего плохого. Только не нравилось ему, что девушка не назначила точного времени. Ему казалось,
За завтраком Войковский понял, что разнервничался и не хочет есть. Не прикоснувшись к круглой теплой буханке свежего хлеба и не попив парного молока, принесенного ему прямо в номер молодой деревенской крестьянкой, он быстро собрался и вышел на постоялый двор. Солнце сегодня припекало почти по-летнему. Вязкая земля хлюпала под ногами, и сапоги тотчас испачкались в противной коричневой жиже. Старый облезлый петух сидел на аккуратно сложенных у забора дровах и мерил Антона презрительным взглядом. В сарае замычала обиженная чем-то корова, закудахтали куры. Петух затряс красной головкой, раскрыл крылья, словно потягиваясь, и спикировал вниз. Прошелся, неуклюже переставляя ногами по грязи, поклевал что-то для приличия и ушел за дровни. Антон проводил его насмешливым взглядом и уставился на кривую дорогу, ведущую в поля. Ждать было нестерпимо. Антон собирался поскорее встретиться с девушкой и, по возможности, побыстрее с ней проститься. Уж очень не хотелось ему увязнуть в чувствах, как в этом чавкающем месиве постоялого двора. Он, не в силах больше ожидать, отправился в ту сторону, где впервые встретился с княжной Полянской.
Конечно, пешим добираться сюда гораздо тяжелее и неудобнее, но зато ухабистая дорога занимала все внимание Антона, и он мог немного отвлечься. Не думать об Ольге представлялось ему делом трудным и почти невозможным. С момента первой их встречи она так плотно засела в его голове, что молодой человек, сам того не замечая, все больше и больше интересовался этой неординарной особой. Она вроде и жеманна, и кокетлива, как и другие дамы. И не любил Антон этого вовсе. Но было в ней что-то живое и яркое, такое, что в других девушках князь никогда не замечал. И ее черные волосы, и темные глаза, словно большие бусины, привлекали невероятно. Сказал бы кто раньше молодому князю, что он когда-нибудь попадется на женскую удочку, он не то что не поверил, еще и поколотил бы фантазера за подобные предсказания.
Антон по-молодецки быстро прошел весь путь до широкого поля и окинул его взглядом. Куда ни глянь, вокруг него темнел чернозем. Плодородная землица. То, чем наградила Русь своих подданных в изобилии. При хорошем-то уходе, да при уме, здесь можно собирать такие урожаи, что никакому французу и не снилось. Сколько воинов сложило головы за эти вот земли! И сколько еще сложит. Войковский был уверен, что всегда иностранцам будет мозолить глаза сие раздолье. И Россия, еще не успевшая в полной мере оправиться от войны с французами, задержавшись в развитии, явно не была готова к защите своих территорий. Однако в высших кругах давно поговаривали о новой намечающейся кампании. И хоть никто не знал ни ее планов, ни дат, все глаза были устремлены в сторону Крыма и турков. Антон, как и любой молодой военный в те времена, уставший от пустой растраты наследства, готовился вступить в ряды действующей армии Российской Империи. И еще поэтому не желал себе ни встретить кого-то, ни тем более завести семью. Он сердцем радел за отчизну и хотел, как отец и деды, прославиться на военном поприще и принести победу своей стране, с кем бы ни велась битва.
Антон долго бродил, размышляя, пока не почувствовал усталость и голод. Было уже далеко послеобеденное время, а Ольга так и не появилась. Войковский сначала испытал легкое нетерпение, а потом и разочарование.
– Обманула! – крикнул он и уставился на дубы, тянувшие ветви к небу на опушке. Они качали головами и словно жалели его. Внезапно Антон услышал отдаленный выстрел где-то с окраины леса, и серым облаком взлетела утиная стая. Он смотрел, как она кружит
А Ольге тем временем было не до мыслей о молодом человеке, который так и просидел до вечера на опушке, а потом вернулся в гостиницу и в расстроенных чувствах упал на кровать лицом в подушку, твердо обещая себе больше никогда не поддаваться женским чарам.
Полянская заболела серьезно. Температура у девушки поднялась нешуточная. Она лежала на подушках с румяными от жара щеками и слезящимися глазами. Няня поила ее чаем с малиновым вареньем и горькими настойками, которые принес доктор. Только на третий день Ольга стала понемногу приходить в себя и вспомнила о Войковском. Мысль о нем снова заставила ее покраснеть. Алевтина, которая находилась в этот момент рядом, испугалась, что у княжны опять поднялась температура, и положила сухую теплую ладонь ей на лоб.
– Странно, – сказала она. – Вроде не так горяча, как давеча, а щеки красные, яко свеклой намазали. Как вы себя чувствуете-то, барышня?
– Да хорошо все, – отмахнулась Оля от старухи. – Мысли только разные в голову лезут.
– Да какие там мысли могут быть в вашей бестолковой-то голове?
– Алевтина! – возмутилась Ольга.
Няня уже очень давно жила в их семье и порой позволяла себе отпускать нелицеприятные слова в присутствии молодой княжны. Полянский этого никогда не поощрял, но так уважал старую няню, что редко ей противился. И если в детстве Ольга не обращала внимания на колкости Алевтины, то сейчас их не принимала, так как считала себя взрослой для таких поучений.
– Не пристало тебе спрашивать у княжны, какие у нее мысли! – отозвалась Оля.
– Как так не пристало? – искренне удивилась Алевтина. – А как же я буду знать, что у вас на уме? Того и гляди глупость какую сотворите, а мне потом перед батюшкой вашим отчитываться.
– Влюбилась я, кажется, – решила признаться Ольга и снова покраснела, опустив черные ресницы.
– Как так влюбилась?! – всплеснула руками Алевтина. – И в кого же, прости Господи?
– В офицера одного. И встречу ему назначила. Но не пришла. Вот не знаю, что он теперь и думает обо мне, – всхлипнула Оля, не поднимая на няню глаз.
Алевтина нахмурилась, присела на краешек кровати рядом с княжной и внимательно на нее посмотрела. Ольга подняла глаза и уставилась на старуху, ожидая хоть каких-нибудь замечаний. Но та продолжала молчать и вглядываться, а когда поняла, что дальше девушка объясняться не желает, тихо сказала:
– Нехорошо это, Оленька. У вас жених есть. Красивый молодец. Глупости вы говорите. Нельзя вот так взять, да и влюбиться в кого ни попадя.
– А он не «кто ни попадя», – передразнила Ольга. – Он хороший очень. Красивый. И глаза у него такие умные-умные.
– Не знаю я, какие у него там глаза, – нетерпеливо высказалась Алевтина и встала с кровати, – но вам лучше бросить такие глупости. А нет, расскажу батюшке, и задаст он вам трепку так, что и думать забудете об офицере вашем.
– Вот еще! Ничего ты никому не скажешь! А если скажешь… я… я… – Оля запнулась, придумывая кару для няни, и как только мысль пришла ей в голову, выложила ее: – Я попрошу папеньку, чтобы он тебя из дома выгнал в деревню. Вот!
– Ах! – ужаснулась Алевтина. – Какая злая, оказывается, барышня в семействе Полянских растет! Няню старую выгнать собралась! И не стыдно вам такие речи-то вести?