Ветер времён
Шрифт:
Сильный толчок в спину. Затем – резкая боль. Молодая женщина, словно споткнувшись, развернулась в воздухе. Она широко раскинула руки и упала на траву, обломав о землю, торчавшую в спине стрелу.
– Мама! – Доксун продолжал трясти руку матери. Он чувствовал всю тщетность своих действий, но отказывался верить в это. Случайно коснувшись земли, он почувствовал что-то мокрое и, одёрнув руку, увидел кровь на своей ладони. Мальчик сел на траву и обмяк. Казалось, он собирается заплакать. Но, вдруг! Его губы перестали дрожать и, плотно сжавшись, приобрели жёсткое выражение. Глаза наливались яростью. Мальчик
Возле полыхающего дома отец бился с двумя бойцами в звериных шкурах. Ещё двое лежали порубленными у ограды. Где-то сбоку раздались крики, и Доксун увидел ещё троих нападающих, бегущих в сторону дома с мечами наперевес.
Мальчик вскочил на ноги и, выхватив из колчана стрелу, вскинул лук. Он в ярости резко потянул тетиву, но… Перед глазами промелькнула картина: стрела, ударившись о дерево, медленно переворачивается в воздухе и падает на траву. Мальчик остановился и, удобно расставив ноги, сделал вдох. Затем спокойно прицелился и, задержав дыхание, выстрелил.
Стрела ударила в бедро последнего из бегущих. Схватившись за древко, он закрутился на месте и, повалившись на бок, закричал. Первый из троих бойцов, не видя, что происходит у него за спиной, продолжал бежать к дому. Второй оглянулся на крик. Порыскав взглядом, он заметил мальчика с луком и рванулся в его сторону.
Доксун сначала испугался, но лёгшая на ладонь вторая стрела вернула его к реальности. При первом выстреле он немного волновался из-за дальности. Теперь же противник, приближаясь, сам сокращал расстояние выстрела. Где-то в глубине души Доксун обрадовался, но тут же, вспомнив о пагубном влиянии эмоций в этом деле, спокойно положил стрелу на тетиву и прицелился.
Второй выстрел оправдал старания мальчика – вражеский боец, выронив меч, схватился за торчавшую в горле стрелу и упал на колени.
Боец в звериной шкуре, наконец, добежал, и бой у полыхающего дома качественно изменился – теперь их стало трое. Удивить или взволновать генерала данным обстоятельством было невозможно. И он просто отметил про себя это изменение ситуации, как вполне логичное и требующее другой тактики.
Обманным выпадом генерал спровоцировал крайнего бойца на атаку, и тот, рванувшись вперёд, перекрыл собой среднего бойца. На несколько секунд нападающих стало опять двое. Воспользовавшись созданной им же ситуацией, генерал резко перешёл от обороны к атаке. Он обрушил на противника каскад сильных ударов: сверху, снизу, сбоку, опять сверху… Боец не поспевал за атакующими движениями. Он растерялся и пропустил сильный удар на уровне виска, снёсший верхнюю половину его черепа.
Перед генералом снова стояли последние двое бойцов, один из которых изрядно устал. Это было заметно по его движениям и выражению глаз. Отметив про себя это обстоятельство, генерал тут же принял решение. Ложной атакой он оттеснил второго бойца. Первый, уставший, поддавшись на уловку, решил перевести дух и на секунду расслабился. Эта ошибка стала для него фатальной. Резко атаковав, генерал выбил из его рук меч и следующим движением рассёк грудь ничего не успевшего предпринять противника. Второй боец с криком пошёл вперёд, и генерал, решив, что пора заканчивать, резко присел под летящим клинком противника и круговым ударом с разворота полоснул его по животу. Боец вскрикнул и упал на одно колено. Генерал сделал вдох и с выдохом нанёс мощный удар противнику в область шеи.
Крыша дома
– Отец! Там! Мама! – Доксун бежал, указывая рукой куда-то назад.
Генерал вскинул тревожный взгляд и помчался навстречу сыну.
– Она не умерла? Ведь так, отец? Да? – Доксун присел, заглядывая в глаза отца.
Генерал стоял на коленях и, держа руку жены, печально смотрел прямо перед собой. Он обнял другой рукой сына, прижав его голову к своей груди.
– Всё, Доксун! Всё. Мамы здесь уже нет. Мы сейчас…
Откуда-то издалека послышалось конское ржание. Генерал поднял голову и тут же вскочил. Со стороны дальнего холма на зелёное плоскогорье въезжал большой конный отряд. Они уже не прятались под шкурами. В форменных доспехах, под боевыми танскими знамёнами, во главе со своим начальником с надменным лицом они ровным строем двигались в сторону горящего дома.
– Доксун, беги! Беги в лес! Спрячься так, чтобы, чтобы тебя не нашли! Быстро! – Генерал оттолкнул сына и побежал в противоположную от леса сторону. Он бежал, привлекая к себе внимание, по открытой поляне в направлении возвышенности, оканчивавшейся крутым обрывом.
Глава 5
Весь остаток дня Доксун бродил по лесу, с удовлетворением осознавая, что приказ отца выполнен – он спрятался. Да так хорошо это сделал, что перестарался. Тщетно пытаясь определить, где он находится и в какую сторону теперь надо двигаться, мальчик понял, что заблудился. А ещё, он сильно проголодался. И поэтому очень обрадовался, найдя большую гроздь мелких древесных грибов. Он оторвал их от дерева и сел на землю, привалившись спиной к, заросшему мхом, стволу. Первый же кусочек показал, что грибы вполне съедобные и даже вкусные. Только не солёные. Мальчик вспомнил, что уже ел эти грибы дома. Тогда мама их… А отец говорил, что сырые тоже… Мама. Отец. И тут Доксуна накрыло. Волна реальности, отставшая где-то позади, наконец, догнала его, заставив вспомнить всё: отец, бегущий к обрыву, уводя за собой погоню; вражеский воин с выпученными глазами, упавший на колени и судорожно схватившийся за стрелу в горле; тело матери, раскинувшей руки на зелёной траве…
Мальчик продолжал жевать. При этом лицо его скривилось, а из глаз текли слёзы. Он вытирал их ладонью, вместе с этим, отправляя в рот очередной кусок.
Так он и сидел, прислонившись к дереву. Ел и плакал. Ел и плакал. Пока не заснул.
Солнце скрылось за верхушками деревьев. Уже начинало смеркаться, когда две тёмные фигуры крадучись подобрались к спящему мальчику.
– Ну что там? Живой? – высокий худой мужчина в старой грязной одежде спросил шёпотом, насторожённо оглядываясь по сторонам.
– Да. Вроде, живой. Спит, просто. – Подросток лет пятнадцати склонился над Доксуном. – Наверное… О! Смотри, хённим! Это же… Золото!
– Где? – Высокий наклонился. Стараясь рассмотреть, прищурился и тут же отпрянул, отдёрнув за руку молодого спутника. – Не трогай!
– Ты что, хённим! Мы же теперь разбойники! Да за такой медальон… Это же золото!
– Это не просто золото. Эта вещь о многом говорит.
– Что же такого она говорит?
– Для таких, как мы… Да и не только для таких… Эта вещь говорит: «Беги! Беги далеко и очень быстро!»