Ветер
Шрифт:
А затем свет из струящихся по земле линий, словно костёр, в который подкинули огненного зелья, взметнулся вверх. В груди словно взорвался огненный шар.
Ненависть! Эти твари всё подстроили, - мелькнула в голове последняя осознанная мысль. И пришла боль.
Глава 1.
Всё началось два месяца назад, в июне. Когда вечером мы сидели в трактире "У сапожника" и надирались дешёвым пивом, отмечая конец учебной сессии и окончание третьего года обучения, которое
– Редри, так что ты решил? Какие планы на лето?
– слегка заплетаясь, спросил меня мой друг Шаен Моринот, а заодно и сосед по комнате в студенческом общежитии, учившийся со мной на одном факультете.
– Не знаю, - ответил я, делая большой глоток пива из облупленной глиняной кружки, - думал попробовать устроиться в архив. Там вроде как есть вакансия.
– Редри, - перебил меня Шаен, - зачем тебе эта работа книжного червя? Ведь это же абсолютно не интересно. Не ради этого мы с тобой три года штаны просиживали, чтобы тратить лучшие года на общение с канцелярскими крысами. Давай лучше поедем к моим родителям на месяц, развлечёмся. Лето только начинается. Девочки. Выпивка. Ты же и сам прекрасно знаешь, что это будет весело.
Я задумался. С одной стороны, Шаену хорошо говорить. У его родителей есть деньги, и ему не нужно переживать о том, за какие деньги покупать учебники, одежду и еду. Это ещё хорошо, что проживание для студентов на территории университета было бесплатным. Иначе я бы точно никак не смог бы тут учиться.
С другой стороны, развлечься тоже хотелось. Всё-таки солнцестояние один раз в жизни бывает. Да и отношение к нам после него уже будет не как к детям несмышлённым, а как к будущим специалистам, обладателям сравнительно редкого в нашем мире образования.
– Ладно, Шаи, - сказал ответил, - давай завтра это обсудим. А сейчас просто развлечёмся.
– Понял тебя, - ответ Шаен, подливая пиво из кувшина мне в кружку.
Боги, как же болит голова! Я с большим трудом открыл глаза и понял, что нахожусь в своей комнате в общежитии, а рядом со мной сидит на табурете Шаен и протягивает кувшин с водой. Я молча выхватил из него из рук ёмкость с нектаром богов и присосался к горлу кувшина, ощущая, как с каждым глотком воды головная боль всё больше и больше уходит на задний план.
– Что, плохо?
– участливо поинтересовался товарищ.
Я молча кивнул головой, не прекращая пить ледяную воду.
– А ты помнишь, что вчера было?
– вкрадчиво продолжил спрашивать Шаен.
– Помню, пили, - задумался я, - много пили. Потом вроде к бабам пошли. А потом, не помню.
– Жаль, что не помнишь, - сказал Шаен, - начав разминать виски. Мы здорово повеселились.
В этот момент входная дверь распахнулась от сильного удара и в комнату ворвались вооруженные деревянными дубинами охранники университета во главе с разъярённым одноглазым начальником охраны по кличке Кривой. Ходили слухи, что Кривой потерял свой глаз то ли в пьяной драке в борделе, то ли спасая попавшего в передрягу нынешнего ректора университета. Как бы там ни было,
– Хельсдорф. Моринот!
– рявкнул начальник охраны - к декану немедленно!
– Послушайте, дайте немного отдохнуть. Не видите, господа устали, - затянул было свою стандартную песню Шаен.
Но Кривой лишь коротко кивнул одному из охранников, и тот ударил моего друга дубинкой в живот. И Шаен лишь тонко вскрикнул и начал падать на пол.
– Вы чего творите, ублюдки!
– крикнул я, и не раздумывая бросился в драку.
Но силы были слишком неравны. Я успел зарядить одному из охранников в нос, как двое других огрели меня своими дубинками и отбили всякое желание встревать в драку.
– Что, Хельсдорф, получил?
– злорадно ухмыльнулся Кривой, - скажи спасибо, что мне твоя шутка понравилась. Иначе я бы тебя так отделал, что неделю встать не смог. Ишь, чего придумал... Ладно, поднимите их, - добавил он, обращаясь к охране, - и идём к декану.
Мы с Шаеном кое-как поднялись и под конвоем охраны и Кривого вышли из общежития. Пройдя через площадь, под любопытными взглядами всего университета, мы зашли в ректорский корпус.
Стоило нам зайти к декану в кабинет, как тот жестом отпустил сопровождающих, оставив только Кривого, и с ходу взял быка за рога.
– Вы, вы!
– декан от злости выпучил глаза и не сразу смог выговорить фразу, - вы, чёртовы богохульники. Как вы вообще могли такое сделать?
– Что сделать?
– спросил я не совсем понимая, что он имеет ввиду, но мысленно пытаясь вспомнить все события вчерашней ночи..
– Как вы могли написать на стене храма такую надпись?
– продолжал свирепствовать декан.
– Какую надпись?
– продолжил я притворяться непонимающим.
– Какую-какую. Такую!
– ещё больше разозлился декан, - Да вас за такое в прежние времена уже казнили бы. Это же додуматься надо! Делать такие предложения богине любви! Мало того, что это оскорбление божества, так это ещё и противоестественно! Да ещё и с ошибкой написано!
– Но мы же...
– я попробовал оправдаться.
– Значит так, никаких мы! Чтобы сегодня же духу вашего в городе не было. Вернётесь к началу учебного года. Когда скандал затихнет. Тогда и поговорим.
– А как же моя работа в архиве? Ведь я же с вами обо всём договорился, - попробовал я надавить на жалость.
– Я сказал нет! Скажите спасибо, что вас вообще не исключили из университета. В общем, у вас времени на сборы до обеда. Если после этого тебя, Моринот, или тебя, Хельсдорф увижу тут до осени, то пеняйте на себя. Больше вы тут учиться не будете. И скажи спасибо, Хельсдорф, своему покойному отцу. Если бы не он, ты бы здесь уже не учился.
– Всё поняли, что сказал господин декан?
– спросил Кривой, - если я вас тут после полудня увижу, то вы пожалеете, что попались мне на глаза. А теперь пошли вон!
После этих грозных слов нам с Шаеном ничего не оставалось, как покинуть кабинет декана и как можно тише, насколько это возможно, не привлекая к себе лишнего внимания, вернуться в свою комнату.
– Редри, что делать будем?
– спросил меня Шаен, немного отойдя от потрясения.
– Что делать, что делать. Валить пора, - раздраженно ответил я.