Ветер
Шрифт:
Лодка царапнула дном о камни и встала. Двое мужчин сошли на берег и отправились навстречу Джейн. Девушка стояла у входа в грот и напряженно вглядывалась в незнакомцев. Правая рука ее была за спиной и поглаживала рукоять пистолета. На вид, незнакомцы были безоружны. Они улыбались и всем видом старались показать свое миролюбие.
– Джейн Оукленд?!
– Крикнул один из них издалека, завидев ее напряженность.
– Я с 'Пересвета', офицер.
Ноги у Джейн подкосились, и она села на камни. Девушка отпустила руку, сжимающую
– Здравствуйте, Джейн! Я, Виктор, а это Егор.
– Представил себя и товарища Гренц.
– Я Джейн Оукленд, как вы уже догадались. Очень рада знакомству.
– Она протянула руку и шмыгнула носом.
Татарчук выехал на 'объект'. Так называли любое явление в поселке, на котором производилась какая-то работа, или он был чем-то интересен. На этот раз объектом стал сухогруз обнаруженный со стороны Карского моря, у самой границы Южного острова. Ураган переломил судно пополам. Обе половинки вынесло недавним штормом на отмель. Сухогруз заметили с берега, во время обхода территории.
Татарчука иногда называли капитаном, а иногда звали по имени отчеству, намекая на то, что военный порядок остался в прошлом. Дмитрий Иванович забрался на палубу. По ней уже ходили несколько человек, исследуя корабль.
Сухогруз вез контейнеры. Часть их еще осталась на палубе. Они скатились к одному борту и неизвестно за что еще держались на нем.
– Содержимое проверили уже?
– Спросил Татарчук тех, кто оказался здесь раньше.
– Избирательно. Но все как обычно, китайский ширпотреб. Есть бытовая техника, есть одежда. Но все в ужасном состоянии. Соленая вода не жалеет ничего.
– Знаю, знаю. Но куда деваться. Вы парни рукастые, будет вам чем заняться долгими зимними вечерами. А на второй половине что?
Татарчук посмотрел на вторую половину корабля, на которой находился капитанский мостик. Она лежала под углом в сорок пять градусов.
– На внутренней палубе везли машины. Они почти не повреждены, потому что прикручены. Наш водолаз насчитал их больше сорока. А наверху такие же контейнеры. Многие упали в воду, когда корабль вынесло на мель. Мы вообще думаем, что корабль сломало большой волной, и затонул он мгновенно. Во всех отсеках мертвые люди, многие даже жилеты не успели одеть.
– Их надо будет собрать и захоронить по-человечески. Но сперва, попытаемся оттащить груз к нам. Машины нам ни к чему, дорог все равно нет, а вот разобрать их стоит.
– Дмитрий Иванович, Дмитрий Иванович!
– На борт сухогруза забрался матрос с рацией.
Он держал ее на вытянутой руке, как олимпиец факел.
– Американцы вышли на связь!
– Запыхавшись, он передал рацию Татарчуку.
– Какие американцы еще?
– Не понял
Он нажал кнопку приема.
– Это командир российской АПЛ 'Пересвет' капитан первого ранга Татарчук.
– Привет, капитан, это 'Монтана' Джон Коннелли, еще не списал нас со счетов?
– Привет, Джон! Рад слышать. Судя по тому, что мы разговариваем, ты где-то рядом?
– Так точно. Гораздо ближе, чем ты думаешь. Я иду по координатам оставленным вами на Шпицбергене. И я теперь не командир 'Монтаны', а старой ржавой дизельной бочки, на которой везу вам очень щедрый подарок.
– Спасибо, Джон, через сколько придешь?
– Да я уже вижу берег на горизонте. Маякните, где у вас порт.
– Секунду.
Татарчук отдал приказания по рации, чтобы со стороны порта пустили несколько сигнальных ракет.
– Готово, Джон. Видишь.
– Спасибо, капитан, вижу.
Татарчук, заинтригованный тем, что привез ему капитан 'Монтаны' бросил осматривать сухогруз, и отправился назад. Когда он прибыл в порт, там уже стояло видавшее виды судно. Сравнение ее со старой ржавой бочкой было уместным. Татарчук сошел на берег и сразу заметил оживление в поселке. Что же такого могли привезти американцы, что переполошили всех людей.
На подходе к поселку, ему стала понятна причина нездорового ажиотажа. На площади, возле административного здания, стояли женщины. Человек сорок. Чернявые, немного напуганные. Татарчук прошел сквозь толпу и столкнулся с Джоном Коннелли. Признать в нем того капитана было тяжело. Американец постарел, с него сошел офицерский лоск. Суровые северные ветра обветрили лицо. Одет он был свободно, мешковато, и только на голове была старая морская фуражка с надписью 'Монтана'.
– Привет, старина!
– Хлопнул Коннелли по плечам Татарчука.
– Привет, Джон. Я уже забыл, как выглядят женщины, это тот самый сюрприз?
– Так точно. Это мексиканские господние невесты, монашки, одним словом. Прятались в монастыре, который сделали в пещерах. Их точно вела рука господа. Они уверены, что заслужили честь продления рода людского. Вот, поделился с вами по-дружески. Отобрал лучших.
– Коннелли засмеялся.
– Спасибо капитан. Это по-настоящему мужской поступок. С женщинами у нас до сих пор туго.
– От переполнивших чувств, Татарчук крепко обнял Коннелли. Затем отстранился от него.
– Ну, как вы там, устроились?
– Всего и не рассказать сразу. Окажешь гостеприимный прием, непременно расскажу.
– Вот, черт!
– Татарчук хлопнул себя по лбу.
– Извини, на радостях совсем потерялся.
Татарчук отдал распоряжения топить баню и готовить обед на дополнительные сорок пять персон. Женщин было тридцать восемь человек и семь членов экипажа. Работа в тот день не спорилась в руках мужчин. Они подтягивались в центр поселка, чтобы разглядеть женщин, которых жестом доброй воли, привезли американцы.