Ветер
Шрифт:
– Послушай, вундеркинд, а что если дождь смоет всю грязь из атмосферы? По идее, мокрая грязь не должна была подняться высоко, может и не будет ледникового периода.
– Не знаю, пап. Может и не будет. Атмосфера насыщенная водой, должна как-то связать пыль.
– Послушай, Матвей, а ведь теперь площадь испарения стала намного больше, чем раньше. Я думаю, что скоро начнутся проливные дожди.
Позади мужчин раздался хруст. Тамара и Катя, наконец, решились выбраться наружу. Они еще не могли полностью открыть глаза. Подойдя к мужчинам, они стали рядом. Тамаре
– Пойдемте к краю.
– Пригласил их Егор.
То, во что превратилась долина, всего за неделю стихии, произвело на Тамару огромное впечатление. Она смотрела и не верила своим глазам. Всего неделю назад здесь была долина заросшая елями, соснами, кленами и вязами, а теперь на ее месте просто ровная черная поверхность. Черный цвет водоема почему-то сильно ее пугал. Он представлялся ей живым существом, наделенным угрюмым и беспощадным характером.
Егор искоса поглядывал за реакцией жены. В какой-то момент он увидел, как затряслись ее губы. Чтобы не разреветься, Тамара прикусила кулак зубами. Слезы брызнули из ее глаз, они потекли по щекам, потом по пальцам и капали с кулака. Егор понял, что у жены наступил момент осознания глобальности катастрофы.
Матвей тоже заметил, что мать расплакалась, и специально увел сестру.
– Кать, пошли, побродим.
– Брат взял сестру за руку и потянул в сторону.
Катя не сопротивлялась. Детское любопытство одно из самых сильных чувств ответственных за познание мира.
– Далеко от пещеры не уходите.
– Строго предупредил их отец.
– Мы тут, рядом поиграем.
– Уверил его Матвей.
Егор обнял Тамару.
– Ничего, мы живы и это хорошо. Значит, так надо было.
Супругу душили слезы. Она и не знала, что на это ответить. Ей было не до мыслей о том, почему именно их семью решил выбрать Господь. Она вдруг поняла, что прошлое потеряно безвозвратно. Кроме памяти о нем не осталось ничего. Глубина этого понимания вызывала дрожь в теле и неконтролируемые слезы. Тамара не могла больше крепиться. Она обхватила Егора руками и зарыдала.
Тело ее билось в конвульсиях минут пять. Егор отнесся терпеливо к ее временной слабости. Наконец, Тамара успокоилась и подняла к нему припухшее от слез лицо.
– О, ну вот, совсем как перед свадьбой выглядишь.
– Припомнил Егор вечер накануне свадьбы, когда на Тамару напала блажь, и она прорыдала всю ночь.
– Не напоминай. А вообще, сейчас все еще гораздо хуже, поэтому имею право.
– Сказала она с усмешкой.
– Право есть, а вот выбора нету. Я один теперь такой завидный жених на сто километров вокруг, а может и больше.
Тамара, шутя, ткнула мужа в бок. Егор потрепал ее волосы.
Они долго стояли молча. Дети играли у них за спиной, находя в любой ситуации интересное занятие. Глаза Тамары постепенно привыкали к свету и теперь видели, что слово 'день' не совсем применимо к этому понятию. Скорее вечер.
– Тишина могильная, слышишь?
– Тихо сказала Тамара.
– Слышу. Я сразу это заметил, когда выбрался из пещеры.
– А птичек то за что?
Тамара высказала мысль, которая подсознательно была и в голове Егора, что катастрофа свалилась на людские головы за их грехи. Но бедные животные не были в ответе за людей.
– Да, птичек жалко. Наверно, у бога не было под рукой избирательного оружия. А может ему показалось, что мы в сговоре?
– На аистов намекаешь?
– Хотя бы. А еще есть люди, про которых говорят орлы, женщины-курицы, мужчины-индюки, важные гуси, жаворонки и совы. Он, - Егор направил палец в небо, - не стал разбираться в идиоматических выражениях и покончил с проблемой одним махом. Может быть, с нас начнется новая история людей-человеков?
– А мы точно подходим под это понятие?
– А ты считаешь себя человеком-птицей?
– Не знаю, не думала как-то. А ты меня, какой птицей видел?
– Тамара прищурилась, давая понять Егору, что ответ должен ее устраивать заранее.
– Нууууу, нуууу, наверное голубем, в смысле, голубкой.
– Ладно, живи, голубка подойдет.
– А я кто, по-твоему?
– Удод.
– Тамара рассмеялась.
– Шучу. Наверное..., дятел!
Егор снял руки жены с себя и делано надул губы.
– Ну, прости, не могу вспомнить ни одной нормальной птички, лезут только те, которыми принято обзываться, петушок тебе тоже не понравится?
– Нет.
– Ну, кто еще у нас есть? Воробей, нормально?
– Капитан Джек Воробей.
– Хорошо, мой капитан, будешь воробьем.
– Пап, мам, смотрите, что мы нашли!
Матвей и Катя бежали к родителям. У сына в руках была какая-то вещь.
– Смотрите.
Матвей бросил под ноги неопределенный предмет, сильно испачканный в грязи. Ладонью отер его поверхность. Сквозь грязь проступили латинские буквы и цифры.
– Это же автомобильный номер.
– Догадался Егор.
Он присел рядом и с ходу махнул по нему рукой, и тут де отдернул. На ладони появилась царапина.
– Осторожнее пап, он в дырках.
– Пояснил Егор.
Егор огляделся и увидел лужицу, оставшуюся от недавнего дождя. Он подхватил номер и промыл его в воде. Освободившись от грязи, их глазам предстал желтый номер с кусками зеленого бампера. В левом углу номера находился синий квадрат со звездами евросоюза и аббревиатура Голландии 'NL'. В трех местах номер был пробит насквозь, ощетинившись рваными краями в местах пробоин.
– Чёт не похож на наш номер, казахстанский наверно?
– Предположила супруга.
– Ну да, конечно, с каких это пор Казахстан называется Нидерландами и входит в состав евросоюза?
– Ты хочешь сказать, что этот номер принесло ветром из Нидерландов?
– Выходит, что так. У нас я ни разу не видел голландских номеров. А соленая вода из океана тебя уже не удивляет?
– Ну, то вода.
– Неопределенно сказала Тамара.
– Где вы его нашли?
– Спросил Егор у сына.
– Там, в расщелине небольшой, из грязи торчал.
– Матвей махнул рукой в приблизительную сторону.