Ветеран особого подразделения
Шрифт:
И сегодня Аркадий пребывал в благостном расположении духа, оттого и завернул в питейное заведение. Еще бы! Большую часть содержимого банкомата раздал родственникам и знакомым — полностью рассчитался с долгами; на остальное накупил впрок дорогих препаратов для жены, оплатил назначенное ей обследование; обновил семейный гардероб и забил продуктами холодильник. Чуток отложил на прожитье, а остатки улова решил банально пропить. Просто счел нужным расслабиться — устал, да и нервы были натянуты до предела.
Внутри ресторана мало что изменилось. Тот же интерьер, то же тусклое освещение, те же молчаливо мельтешащие официанты.
Сегодня Аркадий выглядел неплохо. Ровная стрижка, чисто выбритое лицо; недорогой, но приличного вида костюмчик; новенькие модельные туфли. Вот только под ногтями оставалась траурная каемка — собираясь на трехдневное обследование в клинику, Ирина забрала маленькие ножнички. А обработать ногти здоровенными — для раскройки, у него не получилось.
Обосновавшись за свободным столиком у колонны, он дождался официанта и долго елозил пальцем по меню. Однако, осознавая бестолковость попыток разобраться в мудреных и напыщенных названиях, повелел принести что-нибудь этакое — на его усмотрение. Но непременно вкусное! И для верности дважды напомнил о запотевшем графинчике с холодной и самой дорогой водкой.
По истечению получаса перед ним источали аромат разнокалиберные тарелочки с рыбным ассорти, с карпаччо из филе морского лосося под соусом песто с лесными орешками, с котлетками из молодого барашка на косточке в пряном маринаде и с печеными овощами. А посредине кулинарного изобилия возвышался хрустальный графин с исключительно мягкой на вкус водочкой.
— Э-эх! — крякнул Серебров, пропустив первую рюмашку. — Хорошо пошла!..
Вилка подцепила нежный кусочек малосольной форели, а рука снова потянулась к графину…
Вторую порцию алкоголя он принял основательно и неторопливо, мысленно при этом произнеся тост за здравие боевых товарищей. Тут же налег на аппетитные котлетки; после задумался, в третий раз наполняя рюмку… Теперь, следуя давней армейской традиции, следовало помянуть тех, кого уж не было в живых.
— За вас, мужики. Пусть земля вам будет пухом, — вздохнул Аркадий и проглотил водку. Закусывать не спешил, а в той же печальной задумчивости перечислил ушедших друзей: — Юра Белый, Боря Селезенев, Миша Маслов, Женя Хват, Лунько Ваня…
Спустя час графин опустел, закуски поубавилось. Зато настроение бывшего вояки улучшилось; первоначальная скованность из-за нечастого посещения дорогих питейных заведений исчезла. Он откинулся на спинку стула, довольно икнул, подпалил сигарету и обвел затуманенным взором полутемную залу…
Шумные компании расположились в дальнем углу — за длинными столами, а вокруг слегка возвышающейся эстрады обосновалась публика побогаче. За соседним столиком потягивали коньячок двое солидно одетых мужчин: один — вида непримечательного, другой — в темных очках и с густой черной бородой, полностью обрамляющей нижнюю часть лица. Чуть подальше — у соседней мраморной колонны, в компании двух молоденьких девушек вальяжно развалился директор центрального городского рынка. Именно в его владениях Аркадию Сергеевичу пришлось корячиться целый год — катать тележки с мясными тушами.
Припомнив ту изнурительную работенку за скудное жалование, Серебров вздохнул, плеснул в рюмку остатки водки, выпил; заскреб вилкой по пустой тарелке… Потом обернулся и решительно махнул рукой официанту.
— Значит так. Принеси-ка мне еще водочки, — приказал он молодому человеку.
— Сколько желаете?
— Такой же графинчик. И хорошей закуски. Что тут у вас есть из фирменного?
— Холодные блюда или горячие?
Клиент поморщился, оглянулся по сторонам… взгляд опять наткнулся на владельца рынка. И, кивнув в его сторону, тихо спросил:
— А что это в блестящей тарелочке у толстяка?
— О! Это замечательное блюдо — фуа-гра из гусиной печени, — доверительно поведал официант. — Наш шеф-повар готовит его по рецепту парижского ресторана «О труа гарсон». К столу оно подается холодным.
— Тащи, — распорядился Аркадий. И добавил, глядя вслед уходящему парню: — Посмотрим, что жрут эти толстожопые твари…
Благодушие враз отлетело, когда все тот же стремительный паренек притащил в узкой кожаной папочке счет. Настроив резкость, Серебров долго вникал в написанное и не мог сосчитать количество цифр в итоговой сумме под косой чертой. Сосчитав же, помрачнел и полез в карман за деньгами…
— Ч-черт, не хватает, — проворчал он, почесав подбородок. — Держи две с половиной тысячи, а остальное принесу завтра утром. Договорились?
Официант безучастно смотрел сверху вниз, не спеша соглашаться или отказывать.
— Ну, хочешь, оставлю в залог паспорт, — снова полез Аркадий по карманам.
— Не знаю, возможно ли это. Сейчас переговорю с шефом, — надменно пожал тот плечами и направился «за кулисы».
Появился он спустя две минуты и двигался к столику неплатежеспособного клиента столь же стремительной походкой, но в сопровождении двух крепких мужичков с бейджами охранников на рубашках. Ни слова не говоря, те схватили Сереброва за шкирку и заставили встать. При этом только что купленный пиджачок жалобно затрещал.
Такого к себе отношения бывший спецназовец стерпеть не мог. Нет, свою неправоту, конечно же, понимал и действительно собирался раздобыть до утра недостающую тысячу. Взять из занченных на прожитье, перехватить у матери или у соседей — жители одноэтажного квартала всегда помогали друг другу. Потому и воспринял сие поведение сотрудников охраны как непозволительную грубость. Однако сопротивляться не стал — лишь с сожалением посмотрел на недопитую водку и под насмешливыми взглядами нетрезвой публики послушно засеменил в сторону фойе с заломленными за спину ручками…
Какого же было изумление этой же публики, когда вскорости изгоняемая с позором личность как ни в чем ни бывало вернулась в зал, уселась на прежнее место и с вожделением потянулась к графинчику. Остолбеневший владелец рынка, позабыв о девках, даже хлопнул внеочередную рюмку. А два солидных мужичка наоборот — отставили бокалы. Тот, что был помоложе, немедля встал и быстрым шагом направился в фойе, а, вернувшись, что-то тихо сказал бородатому приятелю. После чего оба с интересом уставились на Аркадия, вероятно, ожидая развития скандала…