Ветхий Завет. Курс лекций. Часть I
Шрифт:
1. Абстрактно-аллегорическое толкование.
В Библии говорится о том, что совершается всегда и везде. То есть история Адама — это всего лишь аллегория. Может быть, Адама никогда и не было, а в Библии говорится об общем грехе: ежедневно мы грешим, люди грешили до нас и грешат сейчас. Это и есть аллегория греха. Такую точку зрения впервые высказал Филон Александрийский (1 век по Р. Х.). Ее поддерживали различные философы. Аллегоризм Филона оказал большое влияние на ранних отцов Церкви, которые в той или иной степени отождествляли библейские образы с абстрактными понятиями. Впоследствии такой точки зрения придерживались многие протестантские богословы.
В этой точке зрения ценно то, что она заставляет искать смысловое значение библейского рассказа, за повествованием видеть некий второй смысл.
2. Крайнему аллегоризму противостоит крайний буквализм, натурализм.
Согласно этому направлению, историчность библейского пролога имеет такое же значение, как и книга Царств. То есть в ней происходит непосредственно все по букве. Адам такой же человек, как и любой другой, только первый по счету. Он жил в саду, который Бог насадил в Месопотамии, и после ослушания изгоняется из этого сада, из Рая. Греховность и смерть, согласно этому направлению, передаются по наследству. Потомки Адама несут ответственность в наказание за его преступление. Подобное буквальное понимание широко использовалось и в наших книгах, по которым еще не так давно преподавали. В древности к этому толкованию присоединялись некоторые учителя Антиохийской школы, а также некоторые латинские теологи. Однако уже тогда было много возражений против такого буквализма. Вот как писал Ориген: «Кто настолько глуп, чтобы подумать, будто Бог по подобию человека-земледельца насадил Рай в Эдеме на Востоке. Если говорится, что Бог вечером ходил по Раю, а Адам там прятался под деревом, то, я думаю, никто не сомневается, что этот рассказ образно указывает на некоторые тайны. Ну как можно спрятаться под лопухом от Бога? Представляю, как пророк Иона прячется под лопухом, и он вырастает и прячет его от солнца, это реальный рассказ. Но как можно уйти и спрятаться от гнева Божия, когда Бог вездесущ?»
Это натуралистическое толкование отвергал также св. Иоанн Златоуст. Он также говорил: «как же Бог ходит? У Него ноги есть?» Надо совершенно по-другому понимать все это.
Следует отметить, что библейские писатели и авторы, когда говорят о событиях исторических, опираются, как правило, на древние устные свидетельства. А речь древних людей облекается в символы. Поэтому не случайно мы имеем символическое изображение того, что происходило в древней истории.
3. Александрийское толкование.
Александрийцы очень расширили понятие слова «Адам». Он стал для них отображением совершенного и гармоничного космоса, созданного Богом почти мгновенно. И падение вселенского Адама подчинило мироздание законам грубой материи. Как говорит тот же Ориген: где грех, там и множественность. Это те же кожаные ризы, в которые одет был человек после грехопадения.
{38}
В новое время теория александрийцев получила подтверждение и поддержку в трудах таких философов, как о. Сергий Булгаков и Николай Бердяев. Они склоняются к этому толкованию Адама мистического, Адама космического. Оба склоняются к той мысли, что природа в том виде, как она существует, есть результат довременного грехопадения мирового Адама. В этой космогонии и антропогонии есть несомненное преимущество: 1) она объясняет факт несовершенства в природе. Природа все-таки не совершенна. Раз природа расцветает, потом умирает, животные рождаются, а потом истребляют друг друга и в конце концов превращаются в тлен, хотя имеют в себе жизнь, значит, во всей природе есть какое-то внутреннее несовершенство; 2) избегает крайностей как филоновского аллегоризма, так и натурализма. В Писании видятся события конкретные, совершившиеся, пусть и в метаистории. 3) Это учение согласуется с учением ап. Павла о двух Адамах. Если первый Адам — это существо космического порядка (в смысле реально существующее в космосе), то второй Адам — это Логос, исцеляющий и возрождающий не только одного человека, но и всю вселенную. Тем не менее александрийское толкование вызывает ряд возражений.
Прежде всего, ни наука, ни Библия не дают оснований предполагать,
4. Статистическое направление.
Представителем его является знаменитый Тейяр де Шарден богослов, философ, аббат. Это известный в научном мире человек, занимавшийся вопросами антропогенеза. По специальности он археолог и антрополог, его заслуга — в том, что он открыл так называемого синантропа («человека китайского»). Он много лет посвятил антропологии и имеет свою точку зрения, отличную от других. Есть у него книга — «Феномен человека», она у нас издана, ее стоит почитать (1959 год издания).
Тейяр де Шарден говорит, что мир мог быть создан только раздробленным и множественным. В этом отношении его концепция — антипод александрийской. Согласно ей, творение путем эволюции — не что иное, как постепенная интеграция множественности. Космогенез образует как бы некий синтез. Представьте такое множество, которое идет кверху, а в конце есть выведенная де Шарденом «точка омега». Сама изначальная множественность не имеет в себе ничего греховного, но поскольку ее постепенное объединение влечет за собой множество нащупываний и проб, процесс этот неизбежно предполагает ошибки, страдания. Тейяр так изображает свою систему в которой по мере возникновения и усложнения мира происходит возникновение беспорядка. Чем больше соединений (атомов, молекул и т. д.), тем больше хаоса, беспорядка, который приводит в конце концов к смерти, к преждевременному увяданию и старению. То есть переход от одной ступени к другой связан с некоторым несовершенством и при возникновении жизни влечет за собой страдание, а начиная с человека — грех.
В этой концепции бросаются в глаза некоторые исходные посылки, вызывающие недоумение. Откуда видно, что мир возникает из множества раздробленностей? Не стирается ли в этой теории граница, отделяющая человека от мира природного? Не выводится ли несовершенство человека из несовершенства природы? Только по одной причине: природа несовершенна — поэтому и человек несовершенен. В природе был грех, потом он перешел на человека. Но природе нет греха, там есть понятие страдания. Когда страдает какое-то животное, мы это чувствуем и молимся даже за него. Ведь это тоже живая душа, и Господь видит его страдания. Богословы Запада вообще буквально истолковали слова Христа: идите и говорите Евангелие всей твари. В симфонии композитора Малера есть такая часть: «Проповедь Антония Падуанского рыбам». Он приходил и говорил рыбам, и они слушали его. Так что мир животный тесно связан с человеком, и владыка твари может распоряжаться жизнью животных и, конечно, вправе просить у Бога милости для животного мира.
Таковы четыре типа истолкования догмата о грехопадении. Первое толкование освобождает нас от рабства перед буквой. Второе утверждает событийность падения (т. е. это не абстракция, а конкретное событие). Третье связывает несовершенство мира с грехом и свободой, а четвертое рассматривает падение в контексте всей мировой эволюции. Думаю, что каждый из вас должен в себе {39} самом смоделировать собственный подход к этому событию на основе всего вышеизложенного, включающего и православную точку зрения. Так все-таки была ли эволюция? Кто-то говорит, что была, а кто-то — что не была. Сейчас есть эволюция на земле? Я согласен с тем, что сейчас ее нет. Слово «эволюция» я отождествляю со словами «Божественное дыхание», когда говорится: