Веточка
Шрифт:
— Мама. Я ей сказал, что с тобой на пикник поедем. — Убрал последнюю тарелку и сам свернул покрывало. Протянул стакан с соком: — Запей!
Забрав опустевший стакан, забил в корзинку. Осторожно притянул Ленку к себе. Посмотрел в глаза:
— Драться не будешь? Я тебя поцеловать хочу…
Она растерялась и ничего не ответила. Гонза наклонился и мир закружился перед глазами Ленки. Она и сама не заметила, как обняла его за шею, дотрагиваясь дрожащими ладонями до его волос и скул. Чувствовала легкий приятный аромат какого–то деодоранта, мягкие пряди волос и теплую кожу. Он отстранился сам. Приподнял
— Сколько тебе лет, что ты целуешься, как ребенок? — Она покраснела и попыталась вырваться. Он не дал, прижав к себе: — А знаешь, мне это нравится…
Федотова все же вырвалась и торопливо забилась в машину. Всю дорогу она ни разу не повернула головы в его сторону, чувствуя, как пылает лицо. Гущин несколько раз смотрел на нее, но так и не заговорил. Подвез ее к лестнице за три минуты до окончания обеда. Наклонился и поцеловал в раскрасневшуюся щеку:
— Я вечером приеду.
Ровно в два Федотова сидела к кабинете Бориса Михайловича и выслушивала «пожелания» к новому заданию. Редактор при ней позвонил в ближайшее отделение милиции и попросил принять их «молодого, но очень талантливого сотрудника». Извинился, что сотрудник, раньше освещавший милицейские будни занят. Продиктовал данные на Ленку. Что–то записал на отдельном листочке и подтолкнул его к девушке по гладкой полированной поверхности. Положил трубку:
— В общем, они бы тебя сейчас хотели видеть… Завтра начальство куда–то уезжает. Вот фамилия, имя–отчество начальника и заместителя. Едь! Тут всего–то три остановки. Ты у меня сотрудница шустрая. Чтоб завтра материал был!
Федотова попросила:
— Борис Михайлович, вы пока не говорите никому, что тему Забродыгина мне поручили, ладно?
Левченко приподнял очки и лукаво улыбнулся:
— Не собираюсь! Когда статья появится, сами узнают. Пусть потом Забродыгин почешется! Мне надоели его постоянные взбрыки и задержки материала. Я хочу поглядеть, как ты справишься с этим делом, а там, возможно, тебя на милицию поставлю, а этот умник пусть по колхозам бегает. Посмотрим, что он напишет! Давай, Леночка, мне тут еще пару присланных статей поправить надо…
Федотова не стала спорить. Забежала за диктофоном и чистым блокнотом в комнату. Тут же услышала от Ольги Гуриной:
— Ленка, где ты такого мужика подцепила? Ты же вроде на них внимания не обращаешь и вся такая деловая. Когда успела? Красавец! Да еще с тачкой импортной…
Девушка заметила, как все сотрудники насторожились, с улыбками поглядывая на нее и ожидая ответа. Покраснела и заторопилась:
— Некогда мне на ваши глупые вопросы отвечать! У меня срочное задание…
Схватила из стола диктофон, запасные батарейки, фотоаппарат с чистой пленкой и рванула за дверь, закидывая на ходу сумку на плечо. Уже вслед услышала ленивый баритон Забродыгина:
— Деловая колбаса!
От этого баритона все девчонки и молодые женщины в издательстве с ума сходили. Едва Забродыгин появлялся, как все взгляды тут же устремлялись к нему, каждая норовила поболтать с красавчиком. Севочка считал себя неотразимым. Одна Ленка совсем не реагировала на парня и того это злило. Он даже пытался ухаживать за ней, чувствуя себя ущемленным, а когда ничего не получилось, не упускал случая подковырнуть независимую девушку. Ленка крикнула
— Бездельник и трепло!
В милиции была через десять минут. Довольно легко вызвала на контакт усатого, словно казак и довольно круглого по виду, майора Насечкина, заместителя начальника отделения. Ленка явно понравилась ему своей открытостью и почти детской непосредственностью. Майор часто принимался смеяться и шутить. Он сразу сообразил, что девчонка впервые будет писать о милиции. Показал немало интересного. Федотовой все было внове. Она восторженно расспрашивала обо всем, стараясь вникнуть, хоть немножечко, в суть их работы. Ей все было интересно. Синие глаза порой становились круглыми от удивления. Милиционеров это забавляло.
Насечкин провел ее по всем кабинетам, позволив поговорить с милиционерами и парой следователей. Федотова сделала множество фотографий. Взяла огромное интервью о проделанной за ближайшую неделю работе у подполковника Юдина. Тот ее даже чаем с конфетами и пряниками угостил, уделив больше получаса времени, не смотря на загруженность. Спросил прощаясь:
— Надеюсь, мы еще увидимся? Этот ваш журналист Забродыгин… — Подполковник помялся, а потом четко произнес: — Мы бы не хотели видеть его здесь!
Ленка поинтересовалась:
— Он вас обидел? Что–то в статье наплел?
Юдин провел ладонью по подбородку, не зная, как лучше сказать. Вздохнул:
— Тут другое. Не меня лично обидел. В общем, одна из наших сотрудниц ребенка от этого подлеца ждет! Три месяца порог отделения обивал. Цветами закидывал, а как узнал — скрылся!
Ленке стало неудобно перед офицером:
— Понятно… Разрешите сказать редактору? Борис Михайлович должен знать…
— Скажите. Только я не знаю, чем это поможет Рожковой. Избавляться от ребенка она не хочет. Все верно, дите не виновато… Вера просит этого прохиндея не трогать, а я бы посадил или жениться заставил!
Федотова пожала плечами:
— Жизни бы все равно не было… Понимаете, дело не в помощи даже… Просто мы должны знать, кто работает рядом…
Подполковник взглянул в ее побледневшее лицо и чуть тронул за плечо, словно успокаивая…
Ленка вернулась в редакцию очень мрачной. Вошла в комнату. Бросила сумку на стул. Нашла взглядом Забродыгина, который что–то весело рассказывал столпившимся женщинам. Причем он сидел, отвалившись на спинку стула, а они все стояли вокруг. Подошла, посмотрела в голубые глазки и со всей дури залепила ему пощечину. В комнате воцарилось молчание, а Севочка заорал, схватившись за горевшую щеку:
— С ума сошла! Дура!
Она презрительно оглядела его с ног до головы:
— Подлец! Я была в милиции… — Обернулась к застывшим коллегам: — От него девчонка–следователь ребенка ждет, а он как узнал, сбежал. Так что вы подумайте, с кем смеетесь и кем восхищаетесь!
Развернулась и направилась к редактору, чтобы доложить о проделанной работе. Рассказала все, вплоть до того, что произошло только что в комнате. Борис Михайлович долго молчал. Устало вздохнул:
— Н-да… Удивила ты меня во второй раз. Девчонка видно порядочная, раз жениться не требует и иск не предъявила. Милиция! Могла бы смело действовать… Иди, пиши! Позови ко мне Забродыгина…