Ветры империи
Шрифт:
— И Ю тоже?
— Предлагаешь бросить девочку?
— Нет, конечно. Но почему не вернуть ее Хранителям?
— Этим бесполым? Уж лучше тогда Коридагу.
— Ты и шутишь странно, Горн,— сухо заметил Тигр.— Но куда мы сейчас карабкаемся — это ты можешь сказать?
— Слыхал ты про Горный Замок?
— Обиталище огрских королей? А разве это не сказка?
— Хороша сказка!..— хмыкнул гигант.— Видишь ту гору? Так вот под ее поверхностью целый город.
— Ну, а мы там чего потеряли?
— Терять нам вроде нечего,
— Например?
— А вот это пусть станет тебе сюрпризом. Скучно же все знать наперед, верно?
— Меня это не устраивает, Горн!
— Это нечестно, малыш,— с ухмылкой укорил гигант.— Неужто ты бросишь меня одного?
С минуту они молча смотрели друг на друга, затем Эрик пожал плечами и отвернулся. Забавно, подумал он. Мой давний кровник Олт засеял почву, а старина Горн ее поливает. И что же произрастет?
Напарник легонько похлопал его по плечу и проворчал:
— Пошли в кабину, Тигренок. Жрать хочется — до колик.
Они забрались в “единорог”, и Горн с ходу ввязался в разговор с Ю. Некоторое время юноша тупо созерцал их мелькающие руки, затем встряхнулся и принялся готовить ужин. Как-то само собой получилось, что все подобные дела оказались в его ведении и обижаться было глупо: у Горна хватало забот и без того. Впрочем, в кулинарные хлопоты Тигра скоро втиснулся неугомонный Олт, а потом и вовсе оттер его от плиты. Как видно, старику наскучило безделье — его неубывающая с годами активность требовала выхода.
Эрик вернулся в спальный отсек и застыл на пороге: Божественная танцевала перед развалившемся в кресле верзилой — перед ним одним!.. По ее чудесному телу будто гуляли волны, и там, где они сталкивались, упругая плоть невероятным образом взбухала, всплескивалась. Пел каждый ее мускул, каждая складка — от одного только вида этих колдовских поз юношу бросило в дрожь, хотя на таком уровне он уже не понимал в Священном языке ни слова. И все же что-то в этом танце насторожило Эрика, болезненно царапнуло по сердцу. А еще ему не понравились глаза Горна: даже прищур не мог скрыть разгоравшийся в них угрюмый блеск. С усилием юноша стряхнул с себя оцепенение.
— Эй, послушайте! — негромко позвал он.— Вы бы прервались.
Горн не изменил позы, однако его чудовищные глыбы словно осели. Жестом он остановил Ю и откликнулся:
— Знаешь что, парень… Ты лучше не оставляй нас наедине, не то я за себя не ручаюсь.
— Да ты с ума сошел!
— Почему? Думаешь, у богинь эта штука устроена иначе?.. Раскрой глаза, приятель, у нее же все на виду!
— Но не посмеешь же ты…
— То-то, что посмею. Конечно, ей самой на это плевать, но мало ли… Ладно, ты хотел ее мыть? Забирай!
Громадной рукой Горн без церемоний развернул богиню, подтолкнув в сторону душа, и даже, кажется, слегка шлепнул по узкому заду. “Великие Духи, не гневайтесь на святотатца,— мысленно воззвал Эрик,— ибо не ведает он, что творит… Это Горн-то
Пропустив Ю в кабину, юноша заслонил спиною вход и пустил воду. Богиня спокойно принимала его благоговейные касания, и казалось, ритуал омовения доставлял ей удовольствие не меньшее, чем самому Эрику. А может, ей нравились именно прикосновения?.. С покаянным вздохом Тигр покачал головой: похоже, кощунство заразительно.
— Энергичней, малыш, не жалей ее! — раздался сзади голос Горна.— Намни девочку как следует — ей это на пользу. Только не слишком затягивай, не то старый мошенник Олт опять все слопает.
— Вы — бессовестный лжец и обжора,— со вздохом откликнулся старик.— Когда-нибудь вы взорветесь, помяните мое слово!..
Когда Эрик и Ю вернулись в салон, гигант уже спал, уткнувшись лицом в стенку.
— Нам позволено три часа отдохнуть,— сообщил юноше Олт.— Интересно, чего ждать потом?
— А вы не знаете?
— Боюсь даже предположить,— признался старик.— Господи, только не новый подъем!.. Клянусь Хозяином, подобные встряски не для меня.
— Готовьтесь к худшему, Олт,— злорадно посоветовал Эрик.— До сих пор этот принцип нас не подводил.
И, насытясь, он тоже завалился спать.
2
Итак, снова Коридаг, с усмешкой думал Горн, бесчувственным бревном вытянувшись на лежанке. Смотрите, как разошелся!.. Кто мог ждать от этого блюдолиза?
После стольких часов напряженного бодрствования гиганту совершенно не хотелось спать, как будто та непонятная и буйная сила, что поселилась в нем с некоторых пор, уже не нуждалась в передышках, зато самого Горна все настойчивей понукала к действию. Пока что ему удавалось нацеливать ее в нужную сторону — при том, что куда проще было бы ей покориться, отдавшись во власть звериных порывов. А хуже всего приходилось, когда распиравшее Горна пламя не получало топливо вовремя и принималось глодать своего нерадивого владельца. Однако сейчас тот накормил его вволю, а до темноты делать было абсолютно нечего, и потому Горн постарался направить свою активность вовнутрь, отгородившись от мира спиной. В подробностях, секунда за секундой, он вспоминал ту давнюю и единственную встречу с Коридагом — будто прокручивал пленку. Это было занятно, да и полезно.
В то безмятежное время, задолго до бунта, Коридаг еще обитал, вместе с прочими Лидерами, в самом центре армейского сектора Столицы, внутри громадного, раскорячившегося корпусами дома-крепости, где помещались их разросшиеся гаремы, бессовестно скопированные у Истинных, и многочисленная охрана, почти ни в чем не уступавшая Дворцовой. Однако, когда Горн вступил в здание, никто не посмел задержать его ни на входе, ни на лестнице, ни в коридоре, и только перед последней дверью, в сумеречной и тихой приемной, путь преградила почтительно присевшая фигура, вкрадчиво прошелестев: