Ветры ненастья. Книга 1. Быть собой
Шрифт:
– Это понятно, - Трегоран замахал руками, чувствуя, как собеседник начинает сворачивать на проторенную дорожку.
– Я о другом. Ты почти ничего не говоришь об Атериаде. Почему так? Кто ваш император, сколько у него подданных...
– Погоди, погоди, - прервал его Димарох.
– Я понял. Ты, похоже, действительно ничего о нас не знаешь. Неужели жрецы не учили?
– Учили, - покраснел юноша.
– Но я тогда не запоминал ничего из их слов. Куда важнее было убежать и вместе с братом отправиться на реку, ловить маленьких крокодильчиков.
– Хорошее занятие, - улыбнулся
– Что ж, тогда внемли мне, о юный чародей. Атериада - это не страна. Это, скорее, земля, на которой живет один народ. Наша страна, это земля сотен городов, каждый из которых - независим. Раньше было больше, наши колонии можно было встретить на каждом берегу и каждом острове, но ни фарийцам, ни селианцам, ни таверианцам не понравилось это, а потому сейчас осталось только то, что осталось. Слабые города объединяются в союзы, либо идут в услужение сильным. Центром и югом Атериады, можно сказать, правит совет Батерии, западные перевалы держат полки царя Циралы, а на северо-западе заправляет совет Гилисии. Север с северо-востоком же делят Вилиртия и Марполис. Мимо Вилиртии, кстати, мы проезжали. Я сейчас не говорю об островах, чтобы не усложнять. Пока понятно?
Трегоран внимательно слушал и раскладывал полученные знания по полочкам.
– Да. У вас есть несколько сатрапий, - это слово юноша произнес по-тимберски, так как не знал его значение на других языках, - каждая из которых враждует с другой. Но не хватает единого царя или императора.
Димарох поморщился.
– Ради всех богов, не вздумай произносить это грязное слово, когда будешь говорить о нашем городе. Пусть ты и сильный маг, рискуешь получить нож в спину.
– Почему?
– не понял молодой человек.
– Потому что сатрапии управляются деспотами. Нашими же городами правят самые достойные и почетные граждане. Иногда власть захватывали тираны, иногда, как это любят говорить фарийцы, мы назначали диктаторов, но они приходили и уходили, а демократия в городах оставалась.
Термины "тиран", "диктатор" и "демократия" он произнес на атериадском, а не на фарийском, и Итраида попросила пояснить их значение.
– Демократия - это власть граждан города.
– Совет Сильных?
– переспросила девушка.
– М-м, что-то вроде, но не совсем. Извини, но вам, ва...- он запнулся, - северянам, это очень сложно понять. Тиран же - это человек, захвативший власть. Он отличается от диктатора тем, что последнему власть даруется народом и на какой-то срок. Обычно это делается во время тяжелой войны.
Девушка кивнула.
– А если дектиатйиор, - она с трудом выговорила незнакомое слово, - захочет стать тийранйом?
– Тут как повезет, - честно признался Димарох.
– Часто так и происходило, причем не только у нас, но у тех же фарийев с таверионцами. Власть - слишком сладкий пирог, чтобы не нашлись честолюбивые глупцы, готовые ради кусочка поставить свои интересы выше общих.
– Слишком сложно, - резюмировала девушка.
– У нас есть вождь. У него есть сыновья. Они слушают совет Сильных. Вместе идут на войну, вместе пируют. Все просто.
Димарох улыбнулся, нежно, по-отечески, словно говорил с неразумным ребенком.
–
– Да. Вы любите усложнять. Любите говорить.
Актер рассмеялся, но беззлобно.
– Как скажешь, моя прекрасная воительница. Как скажешь.
В это время подошла их очередь, и, уплатив въездную пошлину, они наконец-то оказались внутри.
Прямо за воротами - как, кстати, и в пригороде - располагались дома бедняков, небольшие, сложенные из необработанного камня и кое-как укрытые соломой, лачуги, Лишь изредка попадались нормальные крыши и ровные стены. Было людно, шумно и грязно.
– Да уж, издали Батерия смотрелась лучше, - заметил Трегоран.
Димарох хохотнул.
– Понимаю тебя, друг мой, но не даже эта бедность несравнима с бедностью в других местах. Согласись?
Увы, но он был прав. Трегорану вспомнились жалкие хижины, в которых ютились тимберские бедняки. Точно также скученные на окраинах, источающие зловоние и пропитанные отчаянием. Если бы у бедняка был выбор, он, определенно, предпочел бы поселиться у подножия холомов Батерии и взирать снизу вверх на роскошные виллы богачей, нежели утопать в воловьем дерьме и драться за финики, упавшие с пальм.
– Ты решил, куда мы сперва отправимся?
– задал он следующий вопрос.
– Да. Для начала нужно найти жилье. Благодаря нашим добрым попутчикам, друг мой, поделившимся последним с несчастными путниками, у нас есть деньги. Так потратим же их с умом!
Остаток дня они блуждали по городу, но оно того стоило - Димарох сумел-таки отыскать небольшой, но приличный двухэтажный домик с маленьким двором, на котором вполне помещалась телега и лошади. Димарох, оставив своих товарищей распаковывать вещи, сбегал на рынок и купил немного провизии, а заодно разжился полезными сведениями, которые он и выбалтывал, поглощая приготовленный Трегораном ужин.
– Друзья мои, скажу вам, изменилось в городе немногое. В совете лучших все те же лица, никаких крупных политических потрясений, даже в театрах показывают старые пьесы. Хотя, кажется, пара новых все же появилось, но это я еще выясню. Кстати, - тут он посмотрел на Трегорана.
– Тебе будет интересно. Я спросил, как дела у чароплетов.
– И что же?
– юноша напряженно уставился на сотрапезника.
– Плохо, как у доблестных воителей Тиссароха, угодивших в лабиринт с огромным человеко-львом. Что должно тебя радовать. Осталось всего пятьдесят четыре мага и двадцать учеников. Так что думаю, совет согласиться принять тебя, если, конечно, ты продемонстрируешь такое же умение, как и в нашей эпической схватке с работорговцами.
Кровь отхлынула от щек Трегорана.
– Ладно, через пару дней схожу к ним, - промямлил он враз отяжелевшим языком.
– Ну, тут все не так просто. И маги и совет - люди занятые, думаю, придется подождать, - задумчиво проговорил Димарох, не обращая на внезапную перемену в юноше.
– Но мы сумеем это решить. Завтра же надо будет заняться торговлей. Я, конечно, не мастер в этом деле, но, думаю, смогу выручить кое-какие денежки.
– Отлично, - Трегоран сразу же повеселел и с удвоенной силой принялся поглощать содержимое тарелки.