Ветры перемен
Шрифт:
Чарли взглянула, подумала немного, а потом Прыснула со смеху.
– Я, кажется, припоминаю. В прошлом году, еще до твоего приезда, мы в драмкружке разыгрывали сцены из Шекспира в нарядах елизаветинских времен. Если я не ошибаюсь, это гульфик.
– Что-что?
– Ну, вроде лифчика для мужчин. Он поддерживает и прикрывает эту штуку, ну… ты понимаешь? Хм-м-м… Этот довольно жесткий на вид. Тебе-то прикрывать нечего, но с его помощью ты будешь и вправду выглядеть, как парень, если только эти штаны действительно такие узкие, как кажется. Завяжи его на бедрах, так – хорошо. Теперь натягивай штаны.
– У меня такое чувство, словно я зажала между бедер теннисный мячик.
– Ничего,
– Да, пожалуй, ты права. Надеюсь, он не сползет. Не очень-то будет удобно, если обнаружится, что под ним ничего нет.
– Ничего, справишься, да и я присмотрю. Хотелось бы хоть чуточку знать язык. Я не сумею убедительно сыграть глухонемую. Раньше или позже кто-нибудь внезапно, вскрикнет или уронит чашку, и я подпрыгну до потолка. Я знаю английский и еще испанский, потому что, когда я была маленькой, половина у вас по-английски, и, если вы ответите, вы себя выдадите, ясно? Запомните это обе. Потом мы сможем отыскать какого-нибудь второсортного мага и получить от него несколько языковых заклинаний, с помощью которых вы научитесь немного объясняться, но пока вам придется полагаться на мой перевод. Будьте осторожны! Награда может быть настолько велика, что вас сперва похитят, а уж потом будут задавать вопросы.
– Ну спасибо, утешили, – мрачно ответила Чарли.
– И еще должен тебя предупредить: женщины здесь не носят украшений, не пользуются косметикой и одеваются довольно скромно, когда выходят из дому. Если ты ведешь себя иначе, тем самым ты показываешь, что ты – как это сказать? – развлекательница. Боюсь, твой наряд будет говорить о не совсем уважаемом занятии.
– Ну, это не так уж и плохо! Я неважно пою и танцую, но…
– Э-э-э… Чарли, – медленно протянула Сэм. – Думаю, имеется в виду совсем другое: развлечения только для мужчин – и не для всех сразу.
Чарли озадаченно помолчала, но наконец до нее дошло.
– О-о-о! Вы что же… вы хотите сказать, что я вырядилась, как пятицентовая шлюха?
– Нет, это не совсем то слово. Я имел в виду "куртизанка", а это гораздо более почетный род э-э-э… проституции? И я не совсем понимаю, что значит "пятицентовая".
– Самая дешевая, – пояснила Сэм. – Самая дешевая и доступная, какая только может быть,
– Да, примерно так я и думал. О, я понимаю твою реакцию, но здесь это, видишь ли, считается чем-то ироде почетной профессии для таких женщин, которые, извини, не могут преуспеть в каком-либо другом деле. Это один из тех немногих видов деятельности, которые целиком и полностью принадлежат женщинам: когда они старятся, они становятся содержательницами домов для молодых или делают еще что-нибудь в этом роде. Понимаешь, настоящий черный, неквалифицированный труд – это как раз то, чем не должен заниматься ни один акхарец. Молодые девушки, если они неумехи, сироты-бесприданницы или почему-то отвергли предназначенного им жениха, не имеют права поступить на черную работу, а вносить свой вклад в общую жизнь обязан каждый. У всех, кто может трудиться, должно быть какое-нибудь занятие. Некоторые из куртизанок местные. Большинство же приезжает из отдаленных средин или из акхарских поселений в клиньях. Там многие не принадлежат к правящей расе и даже не знают акхарского языка. Так что ты не будешь особенно выделяться,
– Это что же? Значит, любой мужик сочтет, что стоит ему побренчать монетами, и я обязана плюхнуться под него. Ну уж нет! На это я не пойду!
Зенчер ухмыльнулся:
– Видишь ли, здесь не принято делать предложения женщинам.
– Моему – что? А, конечно. Да-да.
– Ну а раз твой брат не говорит по-акхарски, то обращаться будут ко мне. Ты очень хорошо выглядишь. Я уверен, что захотят не просто переспать с тобой, но и купить права на тебя. А я, разумеется, всем буду отказывать.
– Да уж, надеюсь! А что значит – купить права?
– Все акхарцы лично свободны, по определению, и не могут быть куплены или проданы. Однако, если ты работаешь по контракту, как это обычно и бывает, можно купить этот контракт. Без него ты не сможешь продавать свои услуги, тогда это будет преступлением, которое очень сурово наказывается.
– Все это здорово похоже на рабовладение, только ваши законники придумали слова покрасивее, – заметила Сэм.
– Нет, неч! Никто не обязан соглашаться на такой контракт или на его возобновление. Но тогда, разумеется, надо в течение двух недель найти какую-нибудь другую работу, иначе тебя арестуют.
– А существуют ли здесь развлекатели мужского пола? – иронически спросила Чарли,
Вся ее ирония пропала даром.
–
– Существуют, разумеется.
– Ну а кого же вы собираетесь сделать из меня? – спросила Сэм. Она уже представляла себе, как Чарли продают в какой-нибудь бордель, а ее саму каким-то образом обманывают и увозят неведомо куда.
– Не беспокойся. Хватит и одной развлекательницы. Тебя я сделаю учеником. Учеником торговца. Приказчиком, помощником. При моем роде занятий и моих обычных странствиях это не привлечет излишнего внимания. – Он немного помолчал. – Пойдемте, пока еще светло, посмотрим, как на самом деле выглядит это место. Хотите?
Чарли взглянула на Сэм и увидела, что та было заволновалась, но потом вдруг сказала:
– Конечно. А вы уверены, что нас никто не заметит?
– Это не важно. Никто здесь не сможет повредить нам. Пойдем.
– Чертовски трудно передвигаться в этом одеянии, – проворчала Чарли, но все же пошла.
Сэм вполне допускала, что Зенчер подстроил им ловушку, но предпочитала узнать это сразу. В конце концов, если этот самый Булеан хоть наполовину такой могущественный и хитрый, как им его тут расписывали, то они должны как-нибудь вывернуться. А если Булеан не поможет, тогда все равно надеяться не на что.
Еще не дойдя до выхода из пещеры, они почувствовали удушливо-влажную жару и почти мгновенно вспотели.
Снаружи по-прежнему висел слабый туман. Однообразный и унылый, он начинался у самого подножия скалы и тянулся на много миль вдаль. Там, где туман прерывался, поднимались пологие зеленые холмы. Чарли показалось, что они словно перенесены сюда из округа Линкольн на севере штата Нью-Мексико, возможно, прямо вместе вон с теми горами, которые высились на горизонте. Почти все небо было затянуто облаками.
Зенчер заговорил, и в голосе его не чувствовалось ни напряжения, ни фальши. Он просто рассказывал:
– Туман окружает все средины и как бы отделяет их от клиньев. Та зеленая страна вдали, это и есть клин. Думаю, что Хабандур, хотя с тех пор, как я был там в последний раз, прошло много времени. Тамошний народ – все больше пастухи. Они пасут огромных животных, их называют блаунами, и питаются исключительно их молоком и кровью. Это довольно-таки свирепая раса, сильная и выносливая. Даже акхарские короли уважают жителей Хабандура и часто набирают из них солдат и полицию. За это другие расы ненавидят хабандурцев едва ли не больше, чем самих акхарцев. Вот почему здешние народы так трудно объединить.