Ветры перемен
Шрифт:
Это был интересный спор, но ни Сэм, ни Чарли не хотелось бы в нем участвовать. В чем-то плантатор был прав. У акхарцев была власть, потому что сила была на их стороне. Их волшебники владели всеобъемлющей магией. Их навигаторы, и только они, могли пройти где угодно и провести войска в любую мятежную область, всякий мятеж мог получить поддержку извне только по счастливой случайности. Но что, если…
Так или иначе, Булеан говорил, будто то, что связано с Сэм, касается судеб не одного Акахлара. Что, если кто-то вроде Рогатого и вправду задумал свергнуть власть акхарцев?
Что, если как-то изолировать средины? Тогда ни волшебники, ни войска не смогут помочь акхарцам в секторах и туземцы задавят их просто численным превосходством. Все секторы ведут к средине… Что, если большинство местных жителей в большинстве секторов решат напасть на средины в одно и то же время?
– Это невозможно, дорогие, – успокаивала их Бодэ. – Такого просто не может быть. Только акхарские волшебники владеют всеобщей и неограниченной магией. Это было давным-давно проверено, когда еще случались войны.
Сэм припомнила свои странные видения и Рогатого.
– А если кто-то из волшебников встанет на путь зла? Да не один, а с соратниками? Бодэ рассмеялась:
– Они все ненормальные, любимая. Могущество не идет им на пользу. Да, бывает, что некоторые из них "сбиваются с пути", и тогда они могут стать очень и очень опасными. Но чтобы двое таких сумели договориться – это же противоестественно!
Ни Сэм, ни Чарли не разделяли ее оптимизма. Как ни молоды они были, они чувствовали, что в этом чужом им мире что-то прогнило, и основательно.
Когда караван тронулся, разговор возобновился.
– А что, если Рогатый все-таки нашел какой-то способ прижать акхарцев, – предположила Чарли. – А Булеан об этом догадался. Помнишь, даже Зенчер говорил, будто что-то затевается.
– Да и демон сказал мне, что враг накапливает силы, – ответила Сэм. – Только вот в подробности вдаваться он не стал: либо не может, либо не хочет это обсуждать. Главное для него – это доставить меня к Булеану прежде, чем начнется какая-то заварушка. Он сам в ловушке и хочет освободиться,
Чарли кивнула:
– Ясно, что Булеан – враг Рогатенького, но, ручаюсь тебе, Булеан верит в ту же самую чепуху, что Бодэ и этот болван с плантации. Только Булеан еще и готовит Рогачу какой-то сюрприз. И этот сюрприз – ты. А Рогатый знает об этом и хочет достать до тебя первым. И еще, если Булеан покажет, что ему известно, где ты, Рогатый всеми силами постарается ему помешать. Поэтому ты сама должна добраться до Булеана. Предполагалось, что нам поможет Зенчер, а я тебя прикрою, но Зенчер так ненавидел свой собственный род, что решился на предательство. Тогда появился твой демон. Вместо Зенчера он подсунул тебе Бодэ и сделал тебя толстухой, чтобы тебя не узнали сторонники Рогатого. Да, вроде бы все сходится, только…
– Вот именно, только какого черта они привязались ко мне?! Я почти ничего не знаю об Акахларе и уж точно ничего не понимаю в волшебстве.
– Но туземцы-то тебе, кажется, не слишком понравились, – заметила Чарли.
– Какая разница? Это же их земля. Ну, допустим, целоваться с ними меня не тянет, но это же не значит, что они вообще не люди. Я тоже заметила того маленького, с дыней. Не нравится мне это,
Чарли. Мне все это вовсе не нравится. Похоже, если я каким-то образом помогу Булеану, миллионы, а может быть, и миллиарды людей навечно останутся рабами. Даже если бы в награду я получила славу, красоту, богатство, на этих деньгах была бы их кровь. А если я попытаюсь выйти из игры, мне самой конец – тоже как-то не. хочется. Я не хочу изображать из себя героя, но я не знаю, как из этого выбраться.
– А кто знает? – вздохнула Чарли. – Нам же почти ничего неизвестно. Интересно, а почему это все волшебники говорят по-английски, да еще и на американском английском? И твой демон тоже.
– Демон-то говорит скорее как англичанин. Не знаю, как тебе объяснить, но мне не нравится, когда мною вертят. С ума сойти. Еду туда, куда не хочу, чтобы сделать, если доберусь, что-то, что мне ненавистно. А если не сделаю – поминай как звали.
Чарли вздохнула:
– Пока что мы просто пытаемся разобраться, что к чему. Впереди еще долгий путь. Может быть, к тому времени, как придется решать окончательно, мы успеем узнать достаточно, чтобы сообразить, как поступить. – Она покачала головой. – Не знаю. Быть может, надо все же было поехать в тот университет.
– Не думаю, – угрюмо заметила Сэм, – чтобы в университете нам помогли узнать, как свалить эту систему. Там ведь тоже заправляют акхарцы. Они ее и придумали.
Время шло, походная жизнь тянулась однообразно. Долина – перевал – опять долина. Менялись разве что растения на полях.
Никаких поселений, кроме туземных. Редкие усадьбы акхарских плантаторов явно зависели от проходящих караванов. Они доставляли акхарцам и все необходимое, и предметы роскоши, а при необходимости – еще и квалифицированных рабочих, вывозили в средины продукцию с плантаций. Для этого снаряжались особые караваны, которые вели младшие навигаторы. Дальние караваны поддерживали торговлю между королевствами.
Сэм купила пару биноклей. С их помощью они разглядели, что чем дальше от средины, тем свободнее держались акхарцы, мужчины и женщины. Женщины не носили традиционных сари, кроме тех мест, где предполагалась остановка каравана. Иногда они ходили даже в брюках. А Бодэ как-то заметила двух обнаженных женщин, которые расположились у озерка в полумиле от дороги.
Чарли и Сэм вскоре привыкли к необычному виду местных жителей, а их трудолюбие просто вызывало восхищение. Еще подругам очень нравилось, что в здешнем обществе женщины явно господствовали. Они были и крупнее, и сильнее мужчин.