Вэй Аймин
Шрифт:
– Фужен, – заговорил футин, – я думаю вы должны поверить ей, а не заливаться слезами и кидаться упрёками. Я давно подозревал, что с ней что-то не так. Слишком осмысленный взгляд, слишком послушная и все понимающая. Как мутин, вы этого не замечали, потому, что принимали ее такой, какой она есть. И к другим детям мы никогда особо не приглядывались, не сравнивали. Например, посмотрите, – он указал на доску с камешками, на которой были разложены черные и белые камни, – эта игра, в которую играет наша дочь, не так уж и проста.
– Что это вообще такое? – спросила, утирая слезы, чжангонджу.
Вэй
– Это вэйци, шашки, – объяснила, стоящая напротив стола, Минмин. – Это стратегическая игра. Черные и белые камешки – это солдаты сторон, которые завоевывают территорию противника.
Вэй Нин предложил жене чаю. Та отказалась. Он посмотрел на своего ребенка, налил себе чашку чая из стоящего на стола чайника, и молча выпил, затем налил еще одну и так же залпом опорожнил ее. От волнения у него пересохло в горле.
– Эта игра довольно сложная, сложная для семилетнего ребенка, – пояснил он, – и она ее сама придумала. Я обращал внимание, как она играла с Мими и со сверстниками. Да, она готова побегать, повеселиться, но в каждой игре: они – исполнители, она – лидер. Она составляет план, она придумывает как, кто и где делает то-то и то-то, следит за исполнением этого плана и, если результат не достигнут, вносит изменения. Это не мышление маленького ребенка. Это мышление взрослого человека.
Минмин улыбнулась.
– Что ж, футин, я рада, что вы такой наблюдательный и поняли меня. Остается только уговорить мутин.
– Я в порядке, – успокоившись, ответила Вен Нуан. – Я многое не поняла из всего, что вы сейчас говорили, но я попробую.
– Спасибо мутин. И уверяю вас, я не злой эмогуи, вселившийся в вашу малышку, я – все еще та девочка, которую вы родили и вырастили. Просто вы меня еще не знаешь. Я помогу вам узнать себя. Только, умоляю, не переходи в эту мистику. Я терпеть не могу все эти суеверия.
– Хорошо, я постараюсь, – она недоверчиво оглянулась на мужа, – мистику?
Чжангонджу поморщилась.
– Она часто говорит слова, которые даже я не знаю, – пояснил, наклонившись к жене, дзяндзюн.
– Спасибо, – перебила их гонджу, – но вернемся к насущному.
– К насущному? – переспросил футин.
– Прости, я постоянно забываю, что ваш словарный запас ограничен. Это одна из причин, почему я так долго молчала. Мне тяжело адаптироваться, вашей лексики не достаточно, что бы выразить те понятия, те мысли, которые пролетают у меня в голове. Но я постараюсь говорить попроще.
– Попроще? Начнем с того, что ты объяснишь нам: кто ты? – спокойно задал вопрос футин.
– М… Трудный вопрос, даже я самой себе не смогу однозначно на него ответить. Может когда-нибудь я смогу дать на него ответ. А сейчас, прошу прощение, просто не могу… – Минмин вздохнула, – если вас не удовлетворит этот ответ, я… просто не знаю, как всё объяснить…
Вэй Нин посмотрел на чжангонджу с вопросом в глазах.
– Может быть оставим это… пока? – предложил он, – все эти расспросы, раз уж она сама не может нам ничего ответить?
– Да, – кивнула Минмин, – сейчас самое главное – нужно наладить продажу шелка…
– Я
– Кормилица – женщина недалекая, – гонджу задумалась, – её будет трудно убедить. Удивительно, что она до сих пор не подняла кипишь и не обвинила меня в колдовстве, или еще в чем-то подобном.
– С кормилицей я всё устрою, – сказал футин. – У меня есть старый… сослуживец, который овдовел. Я могу сосватать её, дать хорошее приданое. Он человек добрый, будет о ней хорошо заботиться. Но самое главное он собирается перебраться в Ци… м… в столицу – Чуньцао. А кормилица сама родом из Ци. Как вы на это посмотрите, фужен? – справил он у жены.
– Хорошо, – согласилась та, – я спрошу у неё. Если она согласится…
Футин и мутин еще беседовали, когда Минмин, позевывая и потягиваясь, отправилась к себе спать.
Через день она встретилась с каменщиками и печниками, объяснила им, что нужно делать. Потом собрала сумку с едой, мешочками для сбора породы. Накануне, по приказу футина, в поместье доставили кое-что из того списка, который она передала дзяндзюну, в том числе аптекарские весы, керамические склянки и кувшинчики и прочее. Минмин собрала небольшую аптечку, на всякий случай. В горах может случиться всё, что угодно. Шелковую нить, иглы, алкоголь, бинты. Опыт с А-Си и той ведьмой научил её уму разуму. В этом мире нужно полагаться только на себя. Скорая не приедет, спасатели не придут. Если оступишься, сорвёшься с горы, поломаешь ногу, никто не поможет! К тому же идти в горы одной нельзя! Сегодня её сопровождали Хей Кай и его сын Хей Ин. Выехали из поместья в повозке запряженной лошадью с кучером и солдатом на козлах. Хей Кай и Хей Ин рядом, верхом на лошадях. Гонджу распорядилась повернуть на восток, в сторону гор. Хей Кай и Хей Ин верхом. Она заранее попросила нарисовать ей карту местности и теперь, указывая места на ней, расспрашивала и слушала объяснения Хей Кая.
Они доехали до реки, спешились, гонджу набрала песок. В горах она тщательно рассматривала каждый склон, попадающийся у нее на пути, отковыривала камни, собирала их в припасенные заранее мешки.
– Что там? – указала она на расщелину в скале.
– Пещеры, – ответил Хей Кай. – Раньше эти склоны вдоль и поперек исследовали искатели серебра, они изрыты проходами. Некоторые из проходов обвалились, но некоторые еще держатся. Пещер здесь много, – Хей Кай указал на склоны гор, – там, дальше к северу пещеры с цветами и причудливыми жемчужинами.
– Цветами? – удивилась гонджу.
– Да, – кивнул он, – белые цветы из камня… прямо на стенах и полу.
– Наверное гипсовые отложения… сульфаты? А жемчужины… наверное кальцит. Я плохо разбираюсь в этом. Покажите мне места, где находили серебро, – попросила она.
Хей Кай и Хей Ин проехали вдоль склонов, недалеко от одного из углублений в скале спешились. Они поднялись на склон, зашли в одну из пещер.
– Это самая крупная, – объяснил Хей Кай, – Гонджу, – попросил он, – будьте рядом. Не отходите ни на шаг. Некоторые своды, – он указал на потолок в одном из проходов, куда они зашли, – могут обваливаться.