Вейн
Шрифт:
Сосны быстро загородили их от скита, но Егор все подгонял и только на поляне с ягодником остановился. Сказал:
– Который с пистолетом – это он привязался ко мне в монастыре.
До Юрки дошло не сразу. Сообразив, вскинулся:
– Но я ничего не знаю про Дана!
– Сообщи им это телеграммой.
Вот черт!
Юрка привалился к сосне и сунул руки в карманы. С неприязнью посмотрел на Егора.
– Я забыл арбалет.
– Вижу.
– Ну давай, скажи, что это позор! Что в военное время за это к стенке!
Натадинель
– Когда мы шли с Дорошем через лес, – вспомнил Егор, проверяя болты в колчане, – то встретили зейденцев.
– Ты уже рассказывал о своем геройском подвиге, – перебил Юрка.
– Все так быстро случилось, – спокойно продолжил Егор. – У меня был автомат, а я не стрелял. Растерялся. Потом вообще его в лесу бросил.
– Ничего, зато сегодня отличился. Только Евсея все равно убили.
– Мы не могли ему помочь.
– А мы и не пытались! Конечно, тебе-то что – трупом больше, трупом меньше. Сын полка!
– Слушай, ты!.. – взвился Егор. Глаза у него стали бешеными.
– Не ори! – одернул Юрка.
Натадинель медленно выдохнул.
– Пошли, – скомандовал он.
– Куда?
– Отсюда подальше.
Юрка дождался, когда Егор пересечет поляну, и окликнул:
– Эй, нам правее!
– Почему?
– Узел в той стороне.
Быстро темнело, деревья слились в черную массу. Кричали птицы, точнее, Юрке хотелось думать, что это птицы. Комары не унимались. Застегнул «молнию» под горло и в который раз шумно втянул воздух. В нос ткнулась колючая лапа. Фу ты, черт!
Егор остановился, поджидая.
– Нужно устраиваться на ночлег, – сказал он хмуро.
Юрка почесался.
– Сожрут.
– Там вроде просвет. Выйдем на открытое место, под ветер.
– Ага, и нас быстренько найдут.
– Ночью? В темноте? Тут днем ротой не прочесать.
– Ну пошли.
Просвет между деревьями становился все шире, открывая звездное небо. Спустя час они взобрались на вершину сопки. Тут действительно дуло, и комаров стало поменьше. Зато – холоднее.
– Лапника накидаем, и нормально, – сказал Егор.
От колючей подстилки густо пахло смолой.
Юрка вынул из кармана сверток, мокрый от ягодного сока.
– Ужин. Заодно Евсея помянем. – Голос от злости сорвался.
Давленая морошка закончилась быстро, оставив на языке кисловатый привкус. Есть захотелось еще сильнее.
Легли, повернувшись друг к другу спинами. Долго ерзали, пытаясь закутаться в куртки поплотнее.
«У меня должно получиться», – твердил Юрка, прислушиваясь к комариному звону. Должно! Иначе им крышка. Евсей говорил, что до ближайшей деревни больше пятидесяти километров. И не уточнял, в какую сторону. Вспомнив монаха, Юрка крепко, до огненных кругов под веками, зажмурился. Вот тебе и служение Всевышнему.
– Я все думаю, – негромко сказал Егор. – Как они тут оказались? Ну не мог же Михаил
Юрка рывком сел. Свалилась куртка, которой он только что тщательно укутался.
– Черт возьми!
– Вот именно.
– Проследили?
– И явились только сейчас?
– Может, поводыря искали, – предположил Юрка и снова лег.
– А как без него выследили?
– Откуда я знаю!
Натянул куртку повыше, загораживаясь от леса.
– Мне еще вот что интересно, – снова заговорил Егор. – Они знают, где обратный узел, или нет?
Уснешь тут!
Если не знают, то могут искать и ошиваться где-то рядом. Если знают, то наверняка сядут в засаду и возьмут их тепленькими. Если пока не знают, но у них опытный вейн, то найдут быстро. Тьфу ты!
– Завтра увидим, – буркнул Юрка.
Егор дышал ровно, но можно было биться об заклад – не спит.
Гулко ухнула птица. С тихим шорохом осыпалась кора – кто-то прыгнул с дерева на дерево. Хрустели ветки. Юрка боялся закрыть глаза. И тогда он стал думать про Зеленцова, раздувая ненависть, как угли из-под пепла.
…«6 мая.
Виктор пропал. Уже вторые сутки пошли, как обещал позвонить и не позвонил.
Вчера ездила на квартиру. Открыла дверь своим ключом. Рубашка на кресле лежала, его любимая, в клетку. Нюхала ее, гладила. Просидела до позднего вечера, он не появился.
Сегодня ходила на Обводную. Смотрела. Шли машины, сплошным потоком. Если Виктор и вернется, то ближе к ночи.
Конечно, он предупреждал, что может задержаться. Но мне все равно очень страшно. Если с ним что-нибудь случилось, я не смогу помочь. Я просто туда не попаду. И никогда ничего не узнаю. Не хочу об этом думать!
Сейчас лягу и буду представлять, что уже утро и он позвонил».
«8 мая.
Вернулся! Родной мой, любимый!
Позвонил рано, все спали. Я взяла трубку.
– Алло? Ты меня еще не забыла?
Так и треснула бы ему по лбу за такие шуточки!
– Приезжай, Дашка! Слышишь? Сейчас, немедленно! Я буду тебя ждать возле остановки.
…
Это я отложила ручку. Почему-то страшно написать, словно пересеку какую-то черту, и обратной дороги уже не будет. Перейду из одного мира в другой. Вот только что я папина-мамина дочка, и вдруг… Я – невеста!
У меня на пальце кольцо. Смотрю на руку, будто на чужую. Не моя, а какая-то женская. Словно вся я – как была девчонкой, так и осталась, а она… Ну почему я вечно пишу всякую ерунду!
Как странно звучит: Дарья Зеленцова. Неужели я когда-нибудь произнесу это так же легко, как свою теперешнюю фамилию, ту, с которой родилась и живу почти двадцать лет?
Ужас, как я пойду с таким кольцом в институт! Оно с изумрудом, ужасно дорогое. А Виктор смеется:
– Разрешите представиться, вейн по особым поручениям.