Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир
Шрифт:
«Где именно синяя кнопка?»
Она тут же ответила:
«На пульте».
На пульте? Какой еще пульт?
И тут мы нашли пульт. То есть мы его и не теряли, он здесь и был. Просто мы и подумать не могли, что этот крошечный пультик имеет отношение к кондиционеру, – мы решили, что он от музыкального центра, который только напрасно занимал место в кухне. На пульте были и синяя кнопка, и кнопка «режим», и снежинка появилась. Кондиционер заработал. Жизнь налаживалась!
Через несколько дней Марина приняла наше приглашение и зашла на бокал вина. Она была на высоких каблуках, в очень тонком
Марина рассказала нам, как работала помощницей какого-то политического деятеля. Рассказала и о своем приятеле, который все еще учился, и о родителях. Чуть позже, после нескольких бокалов мальбека, Марина даже спела нам. Мы и подумать не могли, что она так поет, – ее пение нас просто покорило! Меня вообще всегда восхищали люди, которые вот так запросто могут спеть или еще что-то такое сделать после хорошего ужина, – я таких часто встречала, когда жила в Ирландии в девяностых. Марина спела что-то печальное, низким голосом, а потом рассказала, что мелодию сочинила ее мама. Вообще эта девушка нас поражала, и мы даже были готовы считать ее нашей шестой дочерью (пятой стала мексиканская Марибель). Марина не отказалась быть в шутку принятой в нашу семью, и мы даже взгрустнули по всем нашим. Если так продолжать, то у нас вскоре оказалось бы человек десять приемных дочерей. Но все же было хорошо наконец-то найти в этом городе приятелей.
И тут Тим меня удивил:
– Марина, прежде чем ты уйдешь, я хочу задать тебе один серьезный вопрос. Мы тут уже несколько недель и изо всех сил стараемся вписаться в здешнюю жизнь, понять вашу культуру, быть покладистыми, гибкими. Но, кажется, мы не все понимаем.
Он рассказал о случае с таксистом, о неприятности в китайском ресторане, о происшествии в баре. И о поисках синей кнопки он рассказал как о еще одном примере неудачной коммуникации.
Она внимательно выслушала, помолчала несколько секунд, а потом улыбнулась:
– Я понимаю, в чем проблема. Вы не так задаете вопросы.
Мы переглянулись:
– Что?!
– Я вам сейчас объясню. Действительно, аргентинцы на все вначале отвечают «нет». Это часть нашей культуры, у нас так принято. Так же как и часть нашей культуры – привычка женщин выглядеть несчастными. Они всегда недовольны и ждут, что появится мужчина и сделает их счастливыми: принесет подарок, купит еду или квартиру!
Мы не очень поверили в такое объяснение, но Марина готова была поклясться, что все именно так и есть. Если так, то это объясняло, почему окружающие иногда глядели так мрачно. А я-то принимала это на свой счет!
– А теперь насчет вопросов. Вот, например, в случае с таксистом вам нужно было, прежде чем сесть в машину, спросить: «У вас есть сдача со ста песо?» Если бы он сказал, что нет, вы должны были ждать следующего.
Мы уставились на нее в изумлении: внезапно все события последних недель обретали смысл. Все это время мы вели себя так, как привыкли у себя дома, и ожидали от людей привычного нам поведения.
– А
Марина кивнула.
Когда она ушла, мы обсудили все ситуации, когда поведение других казалось нам странным. Получалось, что в этих случаях все могло бы сложиться иначе, если бы мы знали, как себя вести. Такой урок мы точно не забудем!
Марина объяснила нам, почему другие люди ведут себя по-другому, и это не раз здорово помогало нам в наших скитаниях. Всякий раз, когда в новой стране нам сложно было приспособиться, мы понимали, что забываем задавать правильные вопросы.
Было приятно осознать, что все же мы еще не так стары, чтобы научиться жить в новом месте. Нужно просто не позволять себе замыкаться на привычном поведении и не ограничивать себя привычными ожиданиями.
Но на следующий же день, когда мы отправились на бега, предвкушая приятный день среди людей, которые пришли понаблюдать за скачками и, возможно, даже улыбнутся нам, все опять сложилось не лучшим образом. Те, кто делал ставки, стояли с невозмутимыми лицами. Женщины явно старались привлечь внимание богатых мужчин. Официанты определенно учились там же, где и официантка из китайского ресторана. Мы изо всех сил старались сформулировать правильные вопросы, но никто здесь не снизошел до нас. Получалось, что наши новые знания никак нам не помогали.
Мы ушли с ипподрома рано, невеселые и потерянные. Жизнь в Аргентине не складывалась. Тут-то мой дорогой Тим, так соскучившийся по разговору с кем-то кроме меня, что разговорился с проституткой, и объявил, что мы можем уехать отсюда на две недели раньше, чем планировали. Так за два дня мы получили два важных урока. Во-первых, мы узнали, что нужно задавать правильные вопросы. Во-вторых, стало ясно, что у нас не так много времени, чтобы проводить его там, где нам неуютно.
Мы позвонили Александре, одной из наших дочерей, оставшихся в Калифорнии, и сообщили, что вернемся в Штаты на День благодарения. Она очень обрадовалась и пообещала купить самую большую индейку. В тот же день мы начали собирать вещи.
Конечно же, Аргентина отплатила нам за это бегство. В аэропорту Тим усадил меня в специальном зале ожидания (мы обнаружили, что денежные затраты на доступ к таким залам, вполне себя оправдывают, когда приходится много летать), а сам пошел обменять оставшиеся у нас песо на доллары. Он пришел очень нескоро и молча рухнул на сиденье рядом со мной. Я все это время от нечего делать подслушивала разговоры о приключениях других туристов в Буэнос-Айресе. Кстати, некоторым не повезло еще больше, чем нам.
Тим был зол:
– Они НЕ ПРОДАЛИ мне доллары.
– Шутишь? Как это так?
– Говорят, у меня должен быть чек из банка, который мне выдали при обмене. Бред какой-то… Кто же хранит такие вещи? Да и потом, это всего сто долларов! Наверняка дело в том, что песо падает и никто не хочет его покупать.
Напротив нас сидела прекрасно одетая и причесанная аргентинка, и она услышала наш разговор. «Я возвращаюсь в Буэнос-Айрес через пару недель, могу купить у вас песо, если хотите», – предложила она.