Везунчик. Дилогия
Шрифт:
В следующую секунду я едва не заржал, поскольку шеф Мишета открытым текстом поинтересовался, за каким хругом он притащил нас сюда, а не доставил прямиком в острог и не закрыл в камере до выяснения обстоятельств. Командир не оплошал, невозмутимо ответив, что для решения таких вопросов его полномочий явно недостаточно. С трудом переварив доклад, начальник скупо поблагодарил ретивого стражника за службу, после чего вышел самолично знакомиться с «потерпевшими».
И начался первый акт спектакля. Нелюди отыграли его, как по нотам. Думаю, сам Станиславский со слезами на глазах рукоплескал бы им и кричал: «Верю!» Я с Лисенком и кошками участия в нем не принимали, изображая декорации на заднем плане, но публика в лице начальника гарнизона
– Да-да, конечно! – опередил я раскрывшую рот супругу. – Мы это с радостью!
Бросив на меня взгляд, преисполненный благодарности, начальник приказал Мишету отправить своих людей вместе с дежурной оперативной бригадой на место происшествия, а сам развил бурную деятельность.
Не прошло и десяти минут, как нас под белы рученьки препроводили в острог, развели по разным комнатам, каждому выдали по дознавателю (и откуда их столько взяли?) и потребовали рассказать о случившемся. Мне достался старый знакомый – Лихтош, которому я обрадовался, как родному, натянул проверенную временем маску и приступил ко второму акту спектакля, начав исповедоваться. Довольно шевеливший пышными усами дознаватель едва успевал записывать мои откровения и периодически пытался уличить во лжи, задавая каверзные вопросы.
Признаюсь честно, выдержать допрос было нелегко. И вовсе не из-за шаткости «легенды» – ее мы с Мишетом проработали на совесть, и не из-за уловок Лихтоша – они были до боли примитивными. Просто мне хотелось спать. Сильно. Накопившаяся за этот бесконечный день усталость достигла апогея, и мне приходилось прилагать огромные усилия, чтобы удерживать глаза открытыми. А дотошность дознавателя не знала границ. Выслушав героическую повесть, он попросил меня вернуться к первому сделанному ворами выстрелу и рассказать все подробнее. Затем еще раз. И еще…
Казалось, этой пытке не будет конца. Как попугай, я повторял одно и то же, чувствуя недовольство лежавшей у моих ног Мурки. Большая кошка не понимала смысла этого допроса, но я-то знал, что Лихтош намеренно тянет время, пока его начальство на самом верху решает, как с нами поступить. Знал и безропотно сносил это изощренное издевательство.
Но таким ангельским терпением могли похвастаться не все. Спустя часа полтора, в очередной раз подавив зевок, я услышал голос разгневанной Вики, донесшийся из комнаты напротив. Не стесняясь в выражениях, моя супруга озвучила свое мнение об остроге, сообщила, в каком месте желала бы видеть его работников, а под конец пообещала оторвать допрашивающему ее дознавателю лишние, по ее мнению, части тела. Мысленно согласившись с каждым словом девушки, я понадеялся, что до членовредительства дело не дойдет. И точно – криков боли, сопровождающих операцию по принудительной смене пола, не раздалось, но реакция на «нервный срыв» орчанки последовала. Спустя минуту в кабинет Лихтоша заглянул мужик в черном и сообщил, что меня и мою команду желает видеть градоначальник.
В большом, роскошно обставленном зале совещаний, куда нас всех доставили, помимо начальника Мишета и самого героя, присутствовало несколько незнакомых мне личностей, а за широким столом восседали трое хозяев Ирхона – градоначальник и пара глав самых влиятельных гильдий. Последние, бросив на нас слегка заинтересованные взгляды и даже не предложив присесть, пожелали услышать историю о случившемся из первых уст. Бравый командир, успевший сменить доспехи на подобие парадной формы, охотно приступил к докладу.
Меня, как и нелюдей, особо не удивило, что доклад Мишета был уже версии 2.0, исправленной и дополненной. К примеру, согласно ему, стражник не по собственной инициативе отправился
Дальше я не слушал – вырубился с открытыми глазами. А очнулся от прикосновения. Это Вика, заметив, в каком состоянии я нахожусь, сочла нужным подхватить меня под локоток, предоставив лишнюю точку опоры. Пропустил я не много – градоначальник, пообещав бравому командиру, что его заслуги будут отмечены особо, как раз переходил к комплиментам в адрес его шефа, «сумевшего без сучка и задоринки провести опасную операцию по истреблению ворья». Судя по сияющему лицу начальника гарнизона, он догадывался, что одними комплиментами дело не ограничится, и ожидал в скором времени получить большую плюшку в виде прибавки к жалованью или ордена на свою широкую грудь.
После этого хозяева Ирхона сосредоточили внимание на нас, и началась вторая серия допроса. Вот только судейскую коллегию не интересовали подробности стычки, они желали узнать, каким образом мне удалось собрать столь колоритную команду, откуда у нас появились кошки, почему я до сих пор не стал членом гильдии искателей… и тому подобное. Делая вид, что сильно робею в присутствии столь высокопоставленных особ, я использовал предельно лаконичные фразы, нарывался на дополнительные вопросы, а порой включал дурачка и наглым образом уходил от ответа.
Моя тактика сработала на «отлично» – не прошло и четверти часа, как троице облеченных властью персон надоело работать языками. Оставив попытки выжать из меня хоть что-нибудь помимо краткого пересказа давно известных им городских сплетен, хозяева Ирхона скупо поблагодарили нас за помощь в ликвидации воровской шайки, обиняками попросили Дара не раздувать инцидент, намекнув, что в случае произвола со стороны его сородичей будут вынуждены действовать согласно имперским законам, и указали на дверь. Мы только этого и ждали. Простились с присутствующими, взяли свои сумки и поспешили к выходу.
– Даже не верится, что все уже позади, – с облегчением сказала Вика, едва мы покинули здание городской администрации.
– Все? – я невесело усмехнулся. – Не забывай о ворах.
– Но ведь в их смерти виновата городская стража! Какие к нам могут быть претензии?
– Это согласно официальной версии. А она вряд ли устроит Щипача и его людей.
– Думаешь, глава воровской гильдии не оставит тебя в покое даже после такой демонстрации силы? – вяло поинтересовался Ушастик.
– Ага, – не выдержав, я сладко зевнул и пояснил недогадливому эльфу: – Проваленная ликвидация – знатный щелчок по его носу. И если раньше Щипач еще мог замять конфликт, то сейчас мое устранение стало для него делом чести, способным восстановить пошатнувшуюся репутацию… Так что нам нужно хорошенько подумать, имеет ли смысл в ближайшее время возвращаться в Ирхон.
Супруга коротко выругалась, понимая, что сабельки из голубой стали могут еще долго не попасть к ней в руки, а я поглядел на рыжую:
– Как прошел твой допрос? Надеюсь, ничего лишнего не ляпнула?
– Нет, командир! – бодро отрапортовала Лисенок. – Только то, что ты приказал.
– Ну, раз так, линяем отсюда к чертовой бабушке!
– А где она живет? – простодушно уточнила девушка.
Я устало махнул рукой и повел команду к восточным воротам, поддерживаемый сердобольной Викой. В ее помощи особой необходимости не было – на ходу я заснуть не боялся, но отказаться не смог. Передававшиеся супружеским амулетом чувства орчанки, в которых преобладала забота, были для меня как бальзам на душу. Нежась в них, я краем глаза заметил, что Ушастик тоже едва переставляет ноги и пошатывается, словно пьяный. Переживая, как бы он не рухнул по дороге, я попросил Лисенка подставить эльфу дружеское плечо.