Везунчик. Дилогия
Шрифт:
Прикидывая, скроют ли меня ветки, если люди направятся в мою сторону, я следил за их передвижением. О том, чтобы покинуть укрытие и выйти навстречу, я даже не думал, так как шансы, что эту встречу мне удастся пережить, были если не нулевыми, то настойчиво стремились к этой цифре. И не нужно быть пророком, чтобы предсказать вероятное развитие событий. Четверо на одного, причем первые с пустыми рюкзаками направляются за ценностями, а последний возвращается обратно с добычей. Да меня убьют, не дав сказать «привет!». Возможно, из арбалета, который один из переходивших мост путешественников нес на плече. Кстати, эта машинка
Оказавшись на этом берегу, люди затеяли громкий спор. Один, судя по жестам, предлагал идти в мою сторону, а прочие намеревались топать дальше на восток. Спустя несколько минут уговоров, размахиваний руками и потрясания каким-то листком пергамента победило большинство. Отряд двинулся по дороге, а я сделал вывод, что они являются дилетантами. Хоть и обвешались оружием по самые гланды, хоть и добыли карту местности, но на профессионалов не тянут — спорят о маршруте, кричат, привлекая хищников, передвигаются, не уделяя внимания тщательному осмотру местности. Даже я на их месте обязательно бы сделал крюк и забрался на холм неподалеку, чтобы оглядеть окрестности, а «туристы», бьюсь об заклад, об этом и не подумали. В общем, жалкое зрелище.
Но меня нисколько не заботило, доживут ли эти люди до завтра или станут поздним ужином для каких-нибудь голодных тварей. Просто я отметил, что до цивилизации, оказывается, не так далеко, поскольку мне нисколько не верилось, что встреченная четверка искателей путешествует по этим землям больше недели. Дождавшись, пока группа скроется из виду, я перешел реку и двинулся по мощенной камнем дороге. Идти по ней было намного приятнее, чем по густой траве, а желто-серый цвет булыжников рождал смутные воспоминания о книжке, прочитанной в далеком детстве.
Спустя час, когда на землю опустились сумерки, а игнорировать вопли пустого желудка стало невозможно, я перекусил на ходу, ополовинив запас сухарей, и начал прикидывать, где бы провести ночь. Судя по карте, никаких деревенек рядом не было, а до ближайшего города не меньше пары суток ходьбы. Ни церквушек, ни других построек по пути я не заметил, поэтому решил сойти с дороги и отправиться к видневшейся справа одинокой скале. Если здесь частенько шастают путешественники, наверняка кто-нибудь из них давно оборудовал в этом приметном месте удобный пункт, где можно перевести дух перед следующим марш-броском.
До скалы я добирался с полчаса. За это время окончательно стемнело, но в свете звезд и розовой луны скалу можно было различить. Она казалась не очень высокой, но занимала обширную площадь. Ее вершина представляла собой странное скопление остроконечных шпилей, да и вообще, на серых, кое-где покрытых лишайником камнях присутствовало необычайно много выступающих ребер, углов и граней. Все это в сумме порождало ощущение какой-то искусственности, неестественности. При тщательном осмотре поверхности скалы, ощетинившейся каменными колючками, словно кактус, у меня появилось вполне обоснованное сомнение в том, что она была создана природой.
К сожалению, никаких укрытий обнаруживаться не пожелало. Ниши, попадавшиеся мне на глаза, были маленькими, а в узкие щели между камнями лезть желания не было. Не теряя надежды, я обошел скалу кругом и спустя четверть часа нашел то, что искал — вход в пещеру. Туда я сразу лезть не стал, помня о
Подумав о том, не лучше ли будет заночевать где-нибудь под кустом, я все же решил рискнуть, сжал покрепче копье и шагнул в пещеру. Ход был достаточно большим, так что нагибаться не приходилось. Дальше он постепенно расширялся, забирая в сторону и уходя вниз. Пол был неровным, и шел я очень медленно, опасаясь в темноте неудачно споткнуться и поломать себе что-нибудь. Или поскользнуться и свернуть шею. Или приложиться лбом о какой-нибудь выступ…
В общем, вариантов случайного членовредительства была масса, а никакого факела у меня не завалялось. Как-то привык я обходиться ночью без освещения, и даже найденные в городе масляные лампадки зажигать не пробовал — света звезд было вполне достаточно. Но сейчас остро пожалел о том, что не догадался прихватить хотя бы одну из них с собой. Тогда бы не пришлось изображать слепого, передвигаясь мелкими шажочками и водя копьем из стороны в сторону.
Пройдя метров пятнадцать, я почувствовал на лице легкое прикосновение и отшатнулся. Нечто, куда я уткнулся мордой, потянулось следом за мной, упрямо не желая отпускать мой нос и бородку. Брезгливо поморщившись, я провел ладонью по лицу, сдирая с него клочья липкой паутины. Теперь найденное укрытие потеряло половину своей привлекательности. Оказывается, в этой пещере водятся пауки, которые теплых чувств у меня не вызывали.
Первым моим желанием было броситься прочь отсюда, но потом я вспомнил все, что знал об этих членистоногих тварях, и решил идти дальше. Ведь ни один паук людьми не питается, а укусить может только в целях самообороны. С другой стороны, эти свисающие с потолка неповрежденные тенета наглядно указывали на то, что крупного хищника в этой пещере нет. Поэтому мне достаточно будет пройти еще немного, подыскать относительно ровный участок пола и подремать часиков шесть. И лишь одно остается неясным — смогу ли я заснуть, осознавая, что ночью по мне могут бегать мерзкие многоногие создания.
Представив эту картинку, я передернулся, но все же пошел дальше, стараясь пригибаться, чтобы избежать встречи с паутиной. А когда снова почувствовал щекой прикосновение, плюнул и решил, что буду спать здесь. Кто знает, как далеко тянется эта пещера, а лишняя пара метров не спасет меня от волков, если те, взяв мой след, ночью наведаются в гости. Сняв рюкзак, я лег на каменный пол и попытался вытянуться. Но мои ноги уперлись во что-то мягкое и податливое.
— Это еще что за дрянь? — пробормотал я, сел на камне и протянул руку, чтобы ощупать находку.
Мои пальцы коснулись переплетения тонких нитей, кем-то заботливо свернутых в клубок. Очень большой клубок. Подключив к делу вторую руку, я выяснил, что его размер — метра два, не меньше, но форма не шарообразная, а «сосисочная». А следующая догадка заставила меня похолодеть, схватить копье с рюкзаком и броситься к выходу. Я уже не вспоминал о скрытых темнотой выступах, не старался двигаться бесшумно и не уворачивался от липких сетей. Дикий животный ужас, заполнивший сознание, гнал меня прочь из этой пещеры, потому что я понял — моей находкой было тело человека, замотанное в паутину.