Везунчик

Март Эдвард

Но дальше произошло то, что обычно редко встречается в нашей жизни: та женщина, что внимательно на меня смотрела, взяла меня за руку, уверенно второй рукой поймала мою дочь Лизу и со словами "Я вас пропускаю вперед", буквально втолкнула меня в кабинет врача. При этом она так посмотрела на очередную многодетную мать, которая хотела пройти без очереди, что та не смогла ничего ей сказать. Так мы с дочкой оказались внутри кабинета врача. От внезапности произошедшего я растерялся и даже полностью пришел в себя. Мне стало вдруг так хорошо и легко, как не было никогда.

— Цель визита? — спросил врач, не отрываясь от какой-то писанины. Это была молодая женщина лет 30–35 и я даже удивился. Жена мне много рассказывала, что на

нашем участке работает старая карга. Я же сам последний раз был в поликлинике в прошлом году и совершенно не помнил какой должен был быть врач.

— Справку для садика, — сказал я ей, протягивая документы, а в голове билась только одна мысль: «А не перепутал ли я кабинет?». Хорошо, что дочка ещё вела себя прилично и сразу села на стул. Я же садится не стал, побоялся. Вдруг опять придёт то, что было в коридоре и я снова не смогу встать.

Врач взял карточку, посмотрел её, что-то отметил у себя в документах и перешёл к осмотру дочери. Я успокоился: кабинет был похоже тот, иначе бы нам сказали идти в другой. Это было бы очень здорово, отстояв столько времени в очереди, ошибиться с кабинетом. Но с моей памятью, я уже ни в чём не был уверен.

— Номер садика? — спросила врач и я ответил ей. Она тем временем осматривал дочку, а той всё нравилось. Она воспринимала этот поход к врачу как некую игру. Особенно как врач стучит молоточком по её ногам и рукам. Лиза даже рассмеялась от этого.

Я улыбнулся, глядя на Лизу и вдруг внезапно боль в голове вернулась. Опять уши словно забили ватой, а тело налилось свинцовой тяжестью. Я не мог шелохнуться и даже дышал с трудом. И только благодаря тому, что я уверенно стоял на ногах до этого, я устоял вертикально, а не свалился тут же.

"Два предупреждения перед приступом за такое короткое время" — мелькнула паническая мысль. Это было очень плохо, это событие пугало меня. Причём, таких симптомов у меня ещё никогда не было. Я ещё никогда не терял контроль за телом перед приступом. Ладно, я был бы один, но сейчас рядом была дочь, а значит я не мог позволить себе слабость. Но увы, не всё было в моей власти. Этот приступ сковал моё тело, но я старался бороться с ним и до сих пор не упал вниз, а продолжал уверенно стоять на ногах, хотя это было очень непросто.

Слава богу, врач ничего не заметил, так как был занят заполнением документов. Я же постарался делать глубокие вдохи и выдохи, благо дышать я ещё мог. И тут же, вдруг мне стало лучше и в этот раз меня отпустило не так сильно, как в коридоре. Иголки конечно пробежали по телу, но в более щадящем режиме. Но я не прекратил дышать медленно и как можно глубже. Я даже осмелился сделать два мелких шага по направлению к врачу. Но шёл я как робот и словно через кисель. На последнем шаге мне стало ещё лучше и я даже обрадовался этому.

— Ну что же, ваша девочка вполне здорова, — с улыбкой сказала врач, — Вот ваша справка.

Я нашел в себе силы взять справку и даже поблагодарить врача и мы двинулись к выходу. Лиза потащила меня за руку к выходу так сильно, что я чуть не упал и чуть не выронил из второй руки документы. Я сразу крепко прижал к себе руку с документами, чтобы точно не выронить их. Что-то подсказывало мне, что потом я не смогу поднять их с пола. Не знаю зачем, но я бросил взор на эту мою руку с документами, словно проверяя не потерял ли я ничего. В следующую секунду я сделал шаг вперёд, поднимая голову и только в самый последний момент я посмотрел перед собой.

Вот тут всё и случилось. Сработало всё сразу: Во-первых: случился приступ — резкая головная боль, которую я совершенно не ждал, от чего я немного потерял ориентацию, во-вторых: дверь кабинета резко распахнулась и со словами: "Имею полное право", в кабинет попыталась войти та многодетная мать, которую я подрезал на входе в кабинет.

Что испытывает человек, которому в лоб прилетает дверь? Честно говоря, не знаю — у меня

было как раз последствия приступа — полная потеря ориентации и похоже потеря чувствительности, поскольку боли от удара я вообще не почувствовал. Я, шагая вперёд, влетел лбом прямо в торец открытой двери. Кажется, ещё я ударился коленом и грудью в этот торец, но боли не было и поэтому я был не уверен в этом. Единственное, что я почувствовал, как падаю вниз, нарочно медленно, словно в замедленной съёмке.

— Папа! — закричала Лиза откуда-то сзади, но я уже упал на пол, ещё находясь под действием приступа. А потом всё резко потемнело и я куда-то провалился. Сознание угасло и наступила тьма. Сколько времени она продолжалась — я не знал, но когда тьма рассеялась и я снова оказался в дыму. Я снова попал в тот самый сон.

Ничего не поменялось: кругом был дым, нога продолжала болеть, а из глаз лились слезы. Дышать было невозможно, как и всегда, но я упрямо продолжал ползти вперёд. Под руками опять был ламинат. Опять всё повторялось. Я же уже видел сон утром. И вот он повторился спустя такое малое время. И в этот раз, как и утром, да и как прежде, сон был слишком реален. Словно и не сон это был, а реальность. Отчаянье вновь наполнило меня. Я продолжал ползти, хотя понимал, что опять не доползу. Странно, но в этом сне уже были мои эмоции, а не брата. Это было моё отчаянье от того, что сон всё такой же, что опять меня ждёт бесконечное ползание по ламинату. Но я боролся и продолжал ползти. Я полз и полз, но ламинат не заканчивался. Сон тоже не заканчивался, а всё длился и длился. В это раз он длился гораздо дольше, чем обычно. Я совершенно не думал о том, чтоже там со мною в реале после удара лбом о дверь. Все мои мысли и моё внимание были о дыме, о ламинате и капсуле виртуальной реальности, что была там впереди и о сне. Я словно вмешался в этот сон, добавив своих эмоций в него, словно я помогаю брату в этом сне доползти туда, куда он так стремился.

И вот рука в очередной ползок нащупала переход от ламината к кафелю, а значит капсула виртуальной реальности была уже рядом. Я удивился. Неожиданно, но так долгожданно. В этот раз я совсем рядом. Осталось лишь последнее усилие и всё. В капсуле своя система жизнеобеспечения, подача воздуха от баллонов с кислородом, а значит и спасение от дыма. Отчаянье сменилось воодушевлением. Я дополз до кафеля, я сделал это. Ещё одно усилие и рука наткнулась на опору капсулы виртуальной реальности. Всё, я на месте. Теперь осталось лишь подтянуться и залезть внутрь. Я попытался подняться на четвереньки, но внезапно нога заболела так, что я опять упал на кафель и ударился лбом об него. Резко заболела голова. Я поднял голову, но сквозь дым капсулу плохо было видно. Только её опоры были передо мной. Теперь нужно было как-то залезть в капсулу. Вообще в капсулу ложатся обнажённым, но я сомневался, что у меня будет время раздеться до того, как я окончательно надышусь дыма. С огромным трудом я поднял руки вверх и схватился за борт капсулы. Сомнений не осталось — я видел руки брата, а значит всё верно: я смотрю сон от его имени. Вот только я словно помогал брату и это было ново. Этот сон отличался от остальных моих снов.

Я подтянулся и с трудом залез в капсулу. Теперь нужно только её запустить и всё. После запуска гель начал заполнять капсулу, а нога резко заболела. Это не было похоже на сон. Боль была такой реальной и сильной, что я даже растерялся. Разве я сейчас не сплю? Наверное я там без сознания после удара дверью. Однако боль в ноге намекала на то, что это не сон. Я словно сейчас Алексей и заново переживаю всё то, что он пережил тогда, при пожаре. Это было очень странно. Впервые в сон прорвались мои размышления. До этого я был весь в эмоциях брата и не мог их менять. В этот раз всё было по-другому. Гораздо ярче и реальнее, чем обычно, словно я на миг переместился в прошлое, в тело своего брата и переживаю этот момент вместе с ним.