Вход и выход. Эпизод 1
Шрифт:
Дачный поселок выглядел всеми покинутым: не было машин на парковках у домиков, не было людей, собаки не лаяли, не бегали по участкам кошки, дети не катались на велосипедах, как это бывало обычно в СНТ "Дружба", где была дача Корского.
Все будто собрали весь свой урожай и разъехались, что для осени – абсолютно нормальное явление.
Даже дым из труб бань и домов не шёл.
И только какая-то женщина в костюме садовода, больше похожем на обноски, набирала воду в эмалированные ведра из водопроводной колонки.
Колонка! Это уже хорошо. Ведь в колонке должна
Дождавшись, когда женщина наполнит свои ведра и скроется за поворотом, Иван подошел к колонке, нажал на рычаг и жадно припал губами к сливной трубе. Вода была такой вкусной, что, казалось Корский в жизни не пил ничего вкуснее. А ещё вода была холодной. Такой холодной, что от неё начали тупой болью ныть зубы. Но Иван старался не обращать на эту боль внимания. Он пил, как в последний раз в своей жизни. Пил, пока не захотел по малой нужде, которую справил тут же, в кустах. Потом снова припал к металлической трубе и пил, пил, пил, пока не стало побаливать горло.
Едва он подумал, что нужно найти где-нибудь емкость, чтобы набрать воды с собой, на глаза тут же попалась пятилитровая пластиковая бутылка с оторванными ручками, лежащая в пожелтевшей траве.
Корский наполнил её водой до верха, радуясь тому, что обитателей дачного поселка не очень заботит его чистота. Иначе ему пришлось бы искать бутылку на помойке.
Бутылку с водой он убрал в рюкзак, чтобы не нести её в руке. Вот и рюкзачок бомжей пригодился!
Вроде, нужно было идти дальше, если планируешь вернуться в Курган до Нового года, но Иван не спешил. Он понимал, что вода – всего лишь цветочки. Ягодки его ждут ещё впереди. Только их нужно поискать.
И он двинулся вглубь дачного поселка, разглядывая опустевшие дома, перекопанные грядки, почти голые плодовые деревья. Так он прошёлся по улице Клубничной, свернул на Яблоневую. В самом конце Яблоневой улицы он увидел участок, огороженный живой изгородью – черноплодной рябиной. На участке никого не было, и Корский принялся рвать грозди сочных черных ягод и горстями отправлять их в рот. Он так увлекся, что не заметил, как оказался на участке. Чужом участке. Но чувство голода вытеснило осторожность и чувство приличия, а потому он ел и ел, как медведь, который отъедается на зиму. Ел, пока не почувствовал неприятные ощущения в животе. Только после этого он отошёл от живой изгороди и начал рассматривать то, что было на участке.
Кроме кустов, яблонь и грядок, на участке стоял двухэтажный дом. Чуть в стороне ютилась небольшая банька, и с торца к дому был пристроен сарай. Похоже, всё это строилось в советские времена из того, что только можно было достать. А потому все постройки выглядели серыми и топорными.
Иван уже хотел уйти, но ноги сами повели его к дому, а руки вцепились в дверную ручку и начали неистово дергать за неё. Дверь не открывалась, закрытая на врезной советский замок, который не только был надежным, но мог ещё и захлопываться.
А раз тут всё советское, значит, хозяева
Так думал Корский, разбивая камнем окно и забираясь через него в дом.
Как раз в ту минуту перед его глазами снова встала бабушка. На сей раз, грозя пальцем, она говорила: "Не укради!"
Ну, подумаешь, нарушу ещё одну заповедь, про себя рассуждал Корский. Всё равно это не так страшно, как убить, да? И, если убийство пока сошло с рук, сойдет и мелкое воровство. Главное – помнить, что это плохо. А это, действительно, плохо! Очень плохо! Мне стыдно за свои поступки, но что делать? Я творю всё это не потому, что не отдаю отчет в своих действиях, а потому, что хочу выжить. Только и всего. Выжить!
По дому были расстелены газеты, на которых были разложены дары огорода: картофель, морковь, яблоки. Если "картошку и моркошку" Иван с детства "терпеть ненавидел", то яблоки он с удовольствием засунул в рюкзак.
Пройдя на кухню, Корский обшарил все шкафчики и все ящички, быстро нашёл то, что искал – рыбные и мясные консервы. Они тоже отправились в рюкзак. К ним присоединился консервный нож.
Иван даже нашёл спрятанную за хлебницей пачку сигарет. Тоже прихватил. Курево всегда пригодится.
Уже в прихожей увидел ящик с инструментами и вспомнил про сарай. Вдруг там тоже есть что-то хорошее?
Выудив из ящика фомку, Иван направился к сараю. Одним движением руки сорвал навесной замок вместе с петлями и распахнул дверь.
Тут его ждал настоящий сюрприз – велосипед! Какое не есть, а всё же – средство передвижения, которое поможет добраться до Кургана гораздо быстрее, чем на "пешкарусе".
От радости у Ивана перехватило дыхание, и сердце учащенно забилось, словно хотело выбраться наружу.
Действительно, это был весомый подарок судьбы, который Корский оценил побольше, чем яблоки и консервы.
Сделанный ещё в советские времена, велосипед был в идеальном состоянии. У него даже краска на раме не облупилась. Иван мечтал о таком в детстве, но родители почему-то не покупали. И вот теперь он стоял перед Иваном и словно подмаргивал Корскому светоотражателем под рулем и говорил: Ну, что, прокатимся, приятель? Давай, покатаемся! Мне уже надоело стоять здесь в пыльном сарае! Хочу на свободу! Мне простор нужен!"
Выкатив за руль велосипед из сарая, Иван любовно стер пыль с седла, и уже хотел было взгромоздиться на своего железного друга, но взгляд его упал на разбитое окно, потом переместился на распахнутую дверь сарая. И он подумал:
"Я же не скотина какая-то, чтобы так просто обокрасть людей и уехать. Я же – заместитель директора! Пусть сейчас я похож на бомжа и совершаю поступки, о которых потом буду жалеть, я всё же белый человек, офисный работник. Нет. Я не могу просто так уехать, не отблагодарив хозяев этого дома, которые, возможно, сами того не зная, спасли мне жизнь".