Вход не с той стороны

Башибузук Александр

— Так точно. Дознание практически закончено, и законы Британского содружества и ее армии предусматривают именно такое наказание за подобные проступки, — полковники скорбно склонили головы.

Надо было срочно спасать молодых придурков.

— Господа, позвольте предложить вам присесть. Инга, дорогая, распорядись насчет кофе и коньяка, — я сделал приглашающий жест к креслам. Дождался, пока все сели и продолжил: — Мое мнение и мнение моих родственников таково, что молодые глупцы не заслуживают такой жёсткой кары. Мало того, мы готовы сделать все необходимое для того, чтобы они её избежали. Право, эти мальчишки и без того понесли

значительный ущерб, который научит их в дальнейшем избегать действий подобного рода. Что мы можем сделать для облегчения их участи?

— Мы даже готовы обратиться с просьбой к вашему правительству об амнистии этих офицеров, — чопорно заявила Герда, десять минут назад рассказывавшая мне в красках, как она собиралась вырвать кадык у следующей жертвы.

— Виновные находятся в юрисдикции военного трибунала, — немного оттаял Мак-Набс. — Считаю, они должны понести наказание… но, возможно, не столь суровое…

— Они опозорили честь мундира морской пехоты и однозначно понесут наказание, но… возможно, вы… — в свою очередь замялся Пойндекстер.

Мне стало совершенно ясно, для чего приперлись полковники.

— Господа, давайте оставим официоз. Могу я вам предложить по рюмке отличного коньяка? Очень хорошо. Все мы были молодыми, и у всех крутился ветер в голове. К тому же я уверен, что лейтенанты только из ворот, и несколько недопонимали местные реалии. Предлагаю выпить за британскую армию, я очень высокого мнения о ваших офицерах и солдатах, и этот прискорбный случай не способен его испортить.

Не выпить за армию полковники не смогли, и второй раз, за морскую пехоту, тоже. Особых предлогов для третьей рюмки более не понадобилось, и мы, наконец, разговорились. Я очень хорошо знал про действия британской армии в ее конфликте с Аргентиной за Фолкленды, бритты действительно воевали на островах умно, а оба полковника там отметились, так что бутылка ушла под воспоминания. Начали вторую, и, наконец, стало ясно, что нам делать с несчастными лейтенантиками.

— …если бы вы написали прошение на мое имя… и бургомистрат сделал то же самое… а ещё уговорили хозяев ресторана… — Мак-Набс, наконец, родил путь к спасению лейтенантов

— …Сэр-р-р… морская пехота в вашем распоряжении… рубить в капусту… пороть… пожалейте детишек, — полковник Пойндекстер оказался контуженым на всю голову, в буквальном смысле слова, и ему было категорически запрещено употреблять спиртное. Пьянел с одной ложки, поэтому быстро увял на диванчике. Мы позвонили в гарнизон, и посыльные тихо увезли его домой. Мак-Набс чести Британии не посрамил, только краснел, оставаясь относительно вменяемым.

— Самюэль, неужели ты действительно думаешь, что мы хотим крови этих мальчиков? Поехали, будем их спасать, но, вероятно, придется еще пить… много.

Девочки отвезли нас и к бургомистру и к Папаконстанти.

Бургомистр Отто ван Боммель для порядка покобенился немного, но после пары рюмок прошение написал.

Папаконстанти и Сихарулидзе упрямиться не стали, мы выпили ещё, и они тоже написали коллективное обращение.

Необходимые бумаги мы получили, и судьба несчастных относительно прояснилась. По выздоровлению их отправляли в Британскую Индию на границу с Дагомеей, что явно было не намного лучше, чем каторга.

Расстались мы с полковником лучшими друзьями, я получал полигон в полное распоряжение на все свободные дни и обязался заходить к Мак-Набсу пропускать стаканчик

и вспоминать боевые деньки.

Все самым лучшим образом разрешилось, я чудом умудрился не напиться, и мы поехали к Моисею Львовичу в ювелирную мастерскую.

— Молодые люди, я уже в курсе того, как вы поразили этих коварных филистимлян. Я уже взял свою большую пушку и хотел бежать вас спасать, но, как всегда, не успел. Идемте, мне есть, что вам сказать, — Моисей Львович сопроводил нас в свой кабинет, закрыл дверь и долго подбирал ключи к старинному сейфу. Наконец он достал из него большой саквояж и, кряхтя, бухнул его на стол. — Вот здесь четыреста пятьдесят тысяч. Двести пластиком и двести пятьдесят золотыми монетами Ордена. С вами приятно работать. Все камешки оказались отличного качества, особенно опалы. С остальными я уже начал работать и через неделю они будут готовы. Если у вас еще их будет, несите все.

— Непременно. Что по поводу гешефта? — в принципе, на подобную сумму я и рассчитывал, все-таки это были не алмазы. Но все равно очень приятно.

— Этот гешефт мне покоя не дает. Я уже стал плохо кушать из-за него. Надо поехать со мной вот в это место, — старик показал на карте, — и подождать, пока я поговорю с людьми и возьму с них чемодан. Потом едем домой — и все.

— Вы с ними дело уже имели? — поинтересовалась Инга. — Место, насколько я вижу, за границами республики.

— Таки да, и меня это беспокоит. Можно было бы встретиться, на крайний случай, сразу за въездным блокпостом, раз уж в город не хотят, но они против. Я с ними работаю очень давно, и всегда мы встречались в городе. Теперь они говорят, что не могут, власти их сразу возьмут на цугундер, и они боятся. Это представители одного большого человека из Халифата, к сожалению, не могу вам назвать его имя. Проблем еще не было, была только честная работа, я им, они мне. Я вот думаю, может, эти шлемазлы решили втихую сыграть свою партию? Такое тоже может быть. Но ведь в таком случае их семьи в полном составе посадят на кол, тот очень большой человек не простит подобного. На встречу всегда приезжают чеченцы, но живущие в Халифате. Конечно, если они смогут уйти к себе в Имамат, там их достать будет нелегко, но все равно достанут.

— Вы что-то передавать будете или только получать?

— И передавать, и получать. С моей стороны небольшой чемоданчик, с их стороны тоже чемодан, но побольше.

— Насколько я понимаю, с вашей стороны камешки, а с их стороны денежки. Вы меня извините, что я лезу в вашу личную жизнь, но это важно. Если они вам только передают, то зачем им вас кидать? Просто не приехали, и все. А если туда-обратно, то конечно, им лучше взять и то, и это. Правильно я говорю?

— В этом есть резон, Максим. Да, я буду передавать ценные вещи, и за них получать. Часть мой компаньон уже перевел мне по почте, посыльные должны передать оставшееся.

— Сколько их обычно бывает?

— Они всегда приезжают втроем. Главный, Магомет, не боец, два других амбалы. В этот раз, сказали, тоже будут втроем. Я не могу поговорить с человеком, чтобы он подтвердил мне эту встречу, так что придется ехать.

— Вас, уважаемый Моисей Львович, будут убивать, — категорично заявила Инга. — И мой вам совет — никуда не ехать.

— Я не могу… это конец моей репутации. Это мой конец, как честного гешефтмахера. Вы меня спасете…

— Моисей Львович, может пострадать ваш драгоценный организм.