Входящая во Мглу
Шрифт:
— Тогда мы побежим и будем надеяться, что обгоним ударную волну. Вот почему тебя там не будет сегодня вечером. Найди укромное место, откуда сможешь наблюдать за входом.
— Что мне высматривать?
— Меня. После того как Эдвард зайдет внутрь, думаю, мне понадобится не больше часа, так или иначе. Если я не выйду через два, ты зайдешь за мной. Ясно?
— Ясно. Буду Седьмым кавалерийским полком. [11]
— Вот и весь план.
— Ну, не скажу, что я в восторге…
11
Седьмой
— Я сама не в восторге, но встреча лицом к лицу — наш единственный выход.
— А что, если он… понимаешь меня?
— Побьет мою карту? Может, однако есть хороший шанс, что Эдвард выслушает меня до конца. В зале будет полно его врагов, наблюдающих, ждущих возможности его подловить. Эдвард не дурак. А я под опекой, беззащитная дневная, умоляющая об одолжении. Убить меня на глазах такой аудитории значило бы открыть огонь по форту Самтер. [12] Ты, с другой стороны, сошел бы ему с рук, если он до сих пор настолько зол, чтобы на тебя бросаться.
12
Нападение 12 апреля 1861 г. семитысячной армии южан на форт Самтер у входа в бухту в г. Чарлстон знаменовало начало Гражданской войны в США между Севером и рабовладельческим Югом.
Камерон радости не выразил, однако согласился. Мы спустились на улицу и пошли пешком. В половине квартала от "Мрака ночи" остановились. Единственной вывеской для клуба служила маленькая медная пластинка рядом с железными воротами. Винтовая лестница с железными перилами вела вниз. Камерон, не подумав, ободряюще стиснул мое плечо. У меня подогнулись колени, когда черные края Мглы сомкнулись надо мной галлюцинаторными огнями.
Камерон отдернул руку, сокрушенно извиняясь. Я отдышалась и велела ему идти на свое место. Потом в одиночестве спустилась по лестнице.
Каблуки пусто клацали по белым мраморным ступенькам. Подошвы скользили по холодному камню. Внизу открылся вход в небольшое мраморное фойе. Было похоже на очень дорогой склеп. Передо мной предстали две блестящие, покрытые черным лаком двери. Я постучала в одну из них.
Дверь отворилась тихо, как в немых фильмах 1910 года. Темнокожий мужчина в не менее темном костюме окинул меня взглядом с ног до головы и поманил внутрь. Когда дверь за мной закрылась, он посмотрел список.
Я задрожала, реальность качнулась под ногами. Я заставила себя не визжать:
— Харпер Блейн.
Он кивнул и протянул руку взять мой пиджак. Поднял бровь, когда я покачала головой.
— Не хочу простудиться.
Один уголок его рта поднялся вверх, но это нельзя было назвать улыбкой. Он провел меня через еще одни двери в сам клуб и указал на столик.
— Ваш покровитель ждет.
Голос напоминал битое
Идя по залу, я демонстрировала внешнее спокойствие, а тошнотворное предчувствие неминуемой гибели скручивало желудок. Каждый силуэт опутывали сияющие нити, повсюду крались и застывали тени. Отталкивать напирающий поток Мглы едва удавалось. Я выделяла из толпы знакомые лица, озаренные неестественным внутренним светом. Вигана среди них не нашла, зато едва не встала столбом, когда увидела Гвен, скорчившуюся за маленьким столиком в потоке бледной зелени. Она выглядела несчастнее, чем я себя чувствовала. Я встряхнулась и дошла, наконец, до Карлоса.
Я скользнула в кресло лицом к двери и выдохнула в минутном облегчении. Мы с Карлосом сидели плечом к плечу, и я ощущала давление его темной ауры.
— Он уже здесь? — спросила я.
— Еще нет.
— Покажите мне его, когда он удостоит нас своим присутствием.
— Ты сама поймешь.
Я попыталась собраться с мыслями, но они порхали будто мошки в свете лампы.
— Какие у нас шансы, по-вашему? — спросила я.
— Эдвард не дурак, когда речь идет о его владениях.
Я заговорила было снова, но Карлос предупредительно щелкнул пальцами, обдав мою щеку холодным жаром.
— Собственной персоной, — пробормотал он.
Я искоса взглянула на дверь. Не огромный, как Карлос, стройный, но оттого кажется выше. Огненные нити вокруг него вырываются вверх, пылая всеми цветами, свиваясь, будто чувственные змеи, с любой другой нитью, к которой прикасаются. Сара верно сравнила его с Джеймсом Бондом: густые темные волосы над бледной кожей и пронзительными глазами, видимая склонность к жестокости. Почти каждая голова в зале повернулась к нему, пусть только на миг, признавая появление хозяина города. Я себе этого не позволила, как и Карлос.
Эдвард пошел вглубь, нарушая картину. Описал круг по часовой стрелке. Карлос цинично усмехнулся, наблюдая.
— Не очень-то ему нравится ситуация, а? — отметила я.
— Никогда не знаешь, что думает Эдвард, пока он не всадит нож, — предупредил Карлос, поднимаясь.
Эдвард, наконец, приблизился к нам, стал в расползающемся круге холода. Карлос зло уставился на него. Эдвард мазнул взглядом по большому вампиру, словно отгоняя муху.
Карлос сделал шаг в сторону.
— Эдвард.
Тот едва кивнул.
— Карлос. Все еще с нами.
— Навечно.
Эдвард тихо фыркнул в веселом отвращении.
— Все злится. Какая бесполезная трата сил. Все живет прошлым.
— Для меня прошлое и будущее едины.
— Как всегда.
От Карлоса расходились волны ярости. Он оскалился, показывая блестящие острые клыки. Эдвард сцепился с Карлосом взглядами. От иссушающего ледяного тока у меня волосы на руках встали дыбом.
— Мое время настанет.
Карлос отступил, повернулся на каблуках и ушел, не оглядываясь. Я надеялась, что он будет держаться поблизости.