Входящий в Свет. Роман-лабиринт
Шрифт:
А только удивительный покой и удовлетворение от проделанной работы обволакивали моё восприятие ощущением катарсического и мягкого послевкусия …
Мастер Светломудр, лучезарно улыбаясь, смотрел на моё преображение с искренним почтением и радостью за своего ученика.
Глава 17
– Писать заявление? – недоумевающая физиономия моего бывшего соучастника пиршеств невообразимо вытянулась
Я немного посвятил Гриню в свои ближайшие планы, за что вот уже битых полтора часа расплачивался тщетными разъяснениями «зачем» мне всё это.
– Слушай, друг мой Григорий! – наставительно, в который уже раз, пытался донести я своё послание. – Мы обязательно останемся друзьями, но при всём при том я безумно нуждаюсь в переменах, брат.
– Ничего не вразумлю, Иваныч… Нешто ты работу и дом порешил на бомжество сменить?! – странная манера Грини истолковывать события да и многие другие «завихрения» только теперь явились передо мной, как по заказу, во всей своей нестерпимой дикости. Я замер, пытаясь осмыслить услышанное, хотя не скрою, озадачен я был не меньше Шайкина…
– Ладно, Петрович, открою тебе великую тайну… – Я авторитетно помолчал и продолжил. –Мне поручили секретную миссию, о которой никому знать не обязательно. Понял? Я должен отправиться на поиски одного важного для нашего ЖЭКа учреждения в Москве.
– Зачем это, ты што? – напрягся Григорий. – А я?!
– А тебе нужно остаться здесь и стеречь мою комнату от незваных гостей, которые могут понаехать, разузнав, что я на секретном задании… – Я с интересом смотрел на Шайкина и ждал.
– Так ты брата кинуть хочешь, ты … – Григорий не нашёл нового аргумента и просто присел на любимый свой табурет в моей комнатёнке. Вид у него был настолько потерянный и разочарованный, что мне в первую секунду даже захотелось обнять своего товарища и потрепать по отвисшей челюсти.
– Ты не серчай, Гриша! Я скоро, – одна нога здесь, другая там… – пришлось сделать мне ещё одну скромную попытку образумить бугая…
– Да где ж… – неопределённо махнул он своей ручищей великана. – Ладно, поохраняю…
– Ну, вот и славно, – обрадовался я согласию Грини на мою нелепую отговорку. – Я никогда не забуду, Петрович, наши «боевые» деньки, нашу коммуналку, тётю Глашу, тётю Рину, столярку и… в общем, занимай территорию и жди моего возвращения, Гринёк.
– А зачем «не забуду», Ваньша… Ты думаешь, они тебя уже не дождут, чё ли? Или чё-ё-ё?! – Григорий вглядывался в моё спокойное улыбающееся лицо, но, не высмотрев ничего впечатляющего для себя, смиренно кивнул патлатой башкой, всхлипнул и сказал, – Я тебя сёравно не брошу в беде, хоть тресни… Надо будет – из-под земли достану, а помогу!.. – обнадёживающе покивал он мне, потрепал по плечу и продолжил, – Пойду завтра
Совершенно точно знал я, как будет качать головой Узюмов Николай Николаевич, как будет злиться Петрович на «скрываемую» от него «командировку» лучшего друга и братана, как пойдёт и накачает себя пол-литровой «Столичной» (и не одной) с горя, как будет тщетно выискивать меня после того по всем закоулкам нашей «дружной» коммуналки и вопить во всё дюжее горло про «хрень и преданку нашенской жизни».
А быстрый «скорый» тем временем понесёт меня по просторам Родины в неизвестность и таинственную пустоту мерцающих звёзд и ночи, в далёкую, блистающую многочисленными возможностями столицу, которая совсем ничего не ждёт ни от жизни, ни от своих горожан, ни от приезжих, – словом вообще ничего не ждёт… Ей, ведь и так хорошо, а?.. Она ведь и так, столица… Третий Рим, а?!
Тем более не собирается она привечать мчащегося навстречу ей очередного искателя счастья для всех людей, безродного и нежданного посланника иных миров, несущих свою благую весть через него о том, что может быть услышано и повлиять на судьбы миллионов и миллионов других искателей счастья.
Москва
Глава 18
Москва в начале лета 1998 года представляла собой прекрасное и незабываемое зрелище.
Даже так: перед тем как обрушиться августовскому кризису на её зелёные липовые, кленовые и тополиные парки и аллеи, величавые главы красавиц-церквей, «Красную» от крови многочисленных исторических казней и «козней» площадь, перед тем как переполнить ему своим потоком обесцененных жизней и рублей древнюю, разбуженную «грохотом» перестройки и в очередной раз околпаченную Россию, – я запомнил её в свой первый приезд, прекрасной и незабываемой…
Августовский кризис имел не только экономическую подоплёку… За многими и многими коммерческими, политическими, социально – культурными феноменами стояли бесконечной вереницей нелёгкие судьбы тех, кто вместе со страной совершили головокружительный прыжок в абсолютно несвойственный «русской душе» мир капиталистических соблазнов из уютного «застоя» социалистических «нельзя!». Их чаяния, надежды, моления и уже имеющие место победы и достижения повисли на волоске очередного пируэта экспериментов власть имущих над собственной «паствой».
А сейчас, за два месяца до этого сногсшибательного события, государыня-столица нежилась в лучах пронзительного утреннего солнца, блаженно жмурясь миллионами окон навстречу спешащему в её лоно поездами, самолётами и многочисленным автотранспортом народу.
Конец ознакомительного фрагмента.