Вхождение в Эдем
Шрифт:
Ошеломленно указал на видимый сверху темный тоннель и пробормотал:
– Я ходил. Упал. А потом вот вышел…
– Ого! Ты Башка-Шаман?! Ты пугать подземное бревно?! Оно не сосать тебя?!
Выпучив глаза, гоблины принялись наперебой тыкать в меня пальцем и восклицать по очереди.
– Ооооо…
– Уууу…
Пока они заняты своими делами, лучше тихо свалить, решил я для себя и шажок к шажку протиснулся сквозь кусты на крупную поляну. На ней, около десятка костров, окруженных гоблинами, дружно повернувшимися в мою сторону. Секундный ступор сменился оживленным хватанием за всякого рода оружие,
– Это башка-шаман!
– Бродяжка башка-шаман катался на подземном бревне!
Наступила мертвая тишина, в которой было слышно стрекот кузнечиков и щелканье горящих в костре сучьев. Я боялся пошевелиться, дабы не спровоцировать нацеленных в меня лучников.
– Буди балабола, пусть говорит. – Один из воинов, видимо старший, пнул своего соседа, указывая себе за спину. – Уберите стрелы, дети навозного глиста!
Воины быстро попрятали оружие за спину и расступились, создав в своих рядах живой коридор к самому дальнему костру, у которого будили, тыкая длинной палкой, завернутого в грубую шерсть старого гоблина.
– Чего надо? Иди жрать навоз, дай спать!
Послышался слабый шепот, и гоблин, заинтересованно глянул в мою сторону.
– Иди к костру, бродяжка! Поговорим.
Понимая, что выбор у меня не велик, я медленно приблизился, удобнее перехватив кристалл потной от волнения рукой. Проходя мимо воинов, старался не смотреть им в глаза, чтобы не выдать своего страха, но сопровождающий мое продвижение гул, обескураживал все сильнее, смахивая на фарс.
– Какой грязный! – уважительно неслось со сторон. – Как воняет!
Приблизившись к костру, кряхтя присел, поморщившись от боли в руке.
– Не хмурься. Мы чтим традиции, - расценил гоблин по-своему, - живую еду бродяжке!
Я вздрогнул, представив, как мне вытаскивают упирающего селянина и протягивают нож, предлагая отрезать лучший кусок. Однако под жалобный визг, двое крупных гоблинов притащили упирающегося кабана и встали в ожидании.
– Давай бродяжка, покажи, какой ты шаман-башка!
С плеч скатился камень, ну это мы можем:
– Привяжите, чтобы не сбежал и отойдите.
Воины заржали и ударив с двух сторон по лапам кабана, сломали их. Животное плюхнулось на пузо, пытаясь встать, но боль в конечностях роняла его обратно на землю. Два гоблина вальяжно отошли, продолжая громко ржать:
– Это не шаман-башка! Ничего не умеет!
– Бродяжка сам убивает! Это гнурх!
Меня разозлили их слова, я тут видите ли беспокоюсь, чтобы этих остолопов не зацепило, а они еще ржут, решив, что без их помощи ни на что не способен?! Яростно запыхтев, продолжая сидеть, я направил алый кристалл в сторону несчастного кабана и добавил ауры, не скупясь. Огненный столб в доли секунд поглотил животное, парочку впереди стоящих костров и краем зацепил двух отходящих балагуров. Видя, как быстро поглощаются мои скудные запасы ауры, отключил и спрятал кристалл в складках одежды. От меня вперед тянулась выжженная дымящаяся полоса земли, с обугленными останками кабана по середине, рядом с которой катались по земле два скулящих тела.
– Прости
– Не жги бродяжка!
– Традиции соблюдены, бродячий Шаман! Как тебя звать? – Сидящий рядом гоблин удовлетворенно крякнул, видя дело рук моих и продолжил беседу.
– Евгений...
Сзади послышался гомон, перебирающий мое имя на разные лады:
– Сени...
– Сеня…
– Есеня…
– У нас беда, Есеня! Невкусная еда нападает на нас. Мы живем в этом месте много. Тут жирные кабаны и вкусные птицы. Потом появилась злая еда. Она невкусная и она убивает. Она дружит с Черной Смертью! Черная Смерть убила Шамана Сурга! Прогони злую еду, бродячий шаман и идти дальше. Наши сопляки будут помнить Есеню, пока не сдохнут от старости!
Если я правильно понял, то меня приняли за странствующего волшебника, причем гоблинского! Хотя, благо у меня нет зеркала, после последних событий в пещере и коридорах, думаю мой внешний вид настолько изменился, что я и сам бы стал сомневаться в том, что человек. Но разобраться с людьми… Стоп. Невкусная и убивает… Хм… Его не зря зовут балабол, видно, что речь у него получше, чем у остальных, значит будем общаться.
– Я слышал твою беду. Деревья сказали мне, поэтому я сел на подземное бревно и приехал сюда. – Балабол важно кивал, не опровергая сам факт такой возможности. О боже, что за фарс?! Все время жду, когда из-за кустов выскочат чуваки с камерами и закричат: «СНЯТО»! – Еда не ест вас... Кхм... нас. Еде нужен друг! Еду зовут люди. Если дружить с людьми и не есть их, а помогать, они дадут вкусную еду и помогут нам!
– Какую вкусную еду?
– Жареное мясо, вареное мясо, сладкий хлеб, - принялся перечислять я, под взвывший от такого издевательства желудок. – Они дадут одежду…
– Как у тебя?
– Лучше. Как у них!
Балабол недоверчиво покачал головой.
– Ты сильный Башка-Шаман, бродяжка. Но с люди нельзя быть друг! Они убить Сург!
– Ты очень вонючий, балабол, но Сург напал первый. Он не хотел дружить. Я буду дружить с людьми и научу вас!
Довольный комплиментом, гоблин благосклонно кивнул и принялся вставать.
– Идем. Ты будешь говорить, мы будем дружить. Люди невкусный, хочу меняться с люди на вкусный еда и хороший тряпка!
Я встал следом, не веря, что все оказалось так просто! Конечно с ними никто не пытался разговаривать, сразу кидаясь в атаку. А то что людоедствовали, так дикие вон совсем, тем более удовольствия от еды не получали, как понял.
– Иди за мной!
– Я знаю дорогу, балабол. – Поравнявшись рядом я пошел в нужную сторону, увлекая за собой отряд гоблинов и рождая новые пересуды о своем величии. Дожили, я иду во главе толпы людоедов, договариваться с людьми о взаимовыгодном сотрудничестве.
На границе леса гоблины отстали, пожелав мне удачи, а балабол напомнил, что если мне удастся договориться, то все дети племени будут чтить мое имя до самой смерти. Конечно, это уже моя версия, в оригинале все прозвучало несколько экстравагантно.
Обойдя храм, я зашагал к домам, которые были явно обжитые. Кудахтали куры, свиньи и коровы шумели в своих загонах, разве что по улице не ходили люди, но оно и понятно, военное положение, как никак.
– Ау! Есть кто живой?! – я закричал, дойдя до первых домов.