Вице-президент Бэрр
Шрифт:
— Я знал ее, мистер Скайлер, и знаю, что она была неспособна на такое.
— И все же полковник взял мистера Ван Бюрена на службу, помогал ему, продвигал…
— Полковник Бэрр, вы знаете это лучше меня, — врожденный педагог. Он любит молодых. Любит учить их. Ведь не зря он сын и внук ректоров Принстонского колледжа.
Я вдруг испугался, что Ирвинг снова плюхнется в трясину прошлого, как огромное речное чудовище, и наговорит мне о Принстонском колледже с три короба.
Но к счастью, он почуял опасность
— Помочь карьере блестящего молодого человека — совершенно в духе полковника Бэрра.
— Когда полковник вернулся из Франции, мистер Ван Бюрен пригласил его остановиться у него в Олбани.
— Мистер Ван Бюрен добрый и щедрый человек, даже, говорят, чересчур.
— И полковник Бэрр помог ему в ассамблее. Не помню, что именно сделал полковник для молодого члена ассамблеи, но что-то важное.
Ирвинг встревожился.
— Полковник — старый человек, склонный, наверное, к преувеличениям.
— Нет. Он всегда точен. Он все еще прекрасный юрист. Он не закрывает глаза на факты. — Я не удержался и подпустил шпильку мастеру фантазии.
Ирвинг отпарировал мой выпад.
— При случае полковник Бэрр так же вольно обращался с истиной, как любой другой политик или авантюрист.
— Но раз он с восхищением говорит о мистере Ван Бюрене…
— Мой милый мальчик, кое-кто готов уничтожить мистера Ван Бюрена любыморужием. Почему бы не с помощью любви? Поцелуй в Гефсиманском саду. Долгие годы враги вице-президента распространяли слух, будто он родной сын полковника Бэрра и его побочный политический отпрыск. И то и другое — ложь.
Наконец-то я его расшевелил!
— Если так, зачем мистеру Ван Бюрену понадобилось встречаться с полковником прошлым летом?
— Ну, вот мы и приехали. Рид-стрит.
Карета остановилась. Ирвинг показал на водонапорную башню в дальнем конце улицы:
— Памятник полковнику Бэрру. Знаете, он основал Манхэттенскую водопроводную компанию для того, чтобы под шумок открыть банк.
— Но вода-то до сих пор идет.
Ирвинг рассмеялся.
— Да, а у банкиров есть Манхэттенский банк. Спасибо, я сегодня славно развлекся. Всегда приятно встретить молодого человека, который интересуется прошлым.
Я долго благодарил его за доброту. Он похлопал меня по колену.
— Ваше расследование может вас бог весть куда завести. Будьте осторожны. Вас подстерегают западни.
Пальцы Ирвинга так же жестко щипнули меня, как при нашей первой встрече. Он вперил в меня ясный, твердый взгляд.
— Надеюсь, никто не попытается опорочить былую случайнуюдружбу между полковником и вице-президентом. Ибо мистер Ван Бюрен, конечно, станет нашим следующим президентом и запомнит недругов так же хорошо, как помнит друзей.
Предупреждение-угроза оказалась
Когда я вылезал из кареты, Вашингтон Ирвинг снова был само воплощенье застенчивой скромности.
— Счастлив был с вами познакомиться, мы еще куда-нибудь прокатимся… Милый голландец!
В этот вечер, ложась спать, я увидел у себя на ляжке темный синяк. Теперь-то у меня нет сомнений, что Ван Бюрен — незаконнорожденный, и, таким образом, выборы теперь зависят от Аарона Бэрра.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вот уже три дня на улицах беспорядки. Конечно же, мы переживаем что-то вроде революции. Никогда еще не было таких ожесточенных выборов.
Сегодня утром (третий и последний день выборов) полковник Бэрр дал мне кое-какой материал для Мэттью Дэвиса.
— Ничего серьезного, — он похлопал по папке в моих руках, — просто хитрость, хочу узнать, что происходит.
Полковник Бэрр поправил на шее шарф (в конторе жарко, погода стоит теплая). Он всегда возбужден во время выборов.
— В мое время все происходило просто. Всего тысяча избирателей участвовала в выборах.
— Не очень-то демократично, а?
— Не очень. Дело в том, что штат Нью-Йорк был частной собственностью трех семей. — Он процитировал: «У Клинтонов — власть, у Ливингстонов — количество, у Скайлеров — Гамильтон». А теперь любой мужчина, едва ему исполнится двадцать один год, может голосовать. Удивительно. — Бэрр задумчиво поглядел на золу в камине. — Никто, даже Джефферсон, не мечтал о такой демократии. Думаю, ничего хорошего из нее не выйдет. Но раньше было еще хуже, хотя, видит бог, все, что ни делается, — к лучшему…
С Дуэйн-стрит неслись крики.
— Вперед! На разведку! Надо видеть этих санкюлотов!Скажите Мэтту Дэвису, что душой я, как всегда, с ним. Но и только. Джексон — лучший из наших президентов… вот и все.
На Дуэйн-стрит я впервые увидел баталию и подумал: так ли было у Монмусского суда?
Все утро процессия вигов таскала по городу модель фрегата с надписью «Конституция», и вот наконец они опустили ее перед масонской ложей. А потом они вошли внутрь посовещаться. Около полудня банда пьяных ирландцев атаковала фрегат, но была рассеяна вигами.
Когда я прибыл на место происшествия, там толпилось несколько сотен злющих вигов (странная смесь работяг и богатых торговцев): подбитые глаза, проломленные головы; фрегат тем временем медленно плыл через улицу в безопасную гавань — во двор нью-йоркской городской больницы.
Я увидел мистера Дэвиса у входа в зал. С ним был крепкий мужчина с гневным лицом.
— Чарли Скайлер! Мой коллега-историк. — Одно стекло в очках мистера Дэвиса было разбито, и он выглядел из-за этого несколько странно, зато казался веселым.