Вид с моста
Шрифт:
Биатрис(улыбаясь). Ты просто ревнуешь, вот и все!
Эдди. К нему? Ну, милая, не очень-то ты обо мне высокого мнения!
Биатрис(подходя к нему). И чего тебе беспокоиться? Она ведь не маленькая, может за себя постоять.
Эдди. Ничего она еще не понимает. Вот он ее и обкрутил. Разве ты не видишь, как она на него глядит? Кругом нее хоть все огнем гори — ничего не замечает.
Биатрис.
Эдди. Он поет на пароходах, ты это знаешь?
Биатрис(озадаченно). То есть как это поет на пароходах?
Эдди. Очень просто. Стоит себе на палубе и ни с того ни с сего поет. Его сначала прозвали «Бумажной куколкой», а теперь зовут кенарем. Какой-то чудной, ей-богу. Только появится на пристани — и сразу начинается бесплатное представление.
Биатрис. Ну и что ж тут такого? Еще молоденький, не знает, как себя вести.
Эдди. А волосы желтые, как воск? Не то шансонетка, не то еще похуже!
Биатрис. Так ведь он же блондин…
Эдди(не глядя на нее). Надеюсь, у него настоящие волосы, на одно это только и надеюсь!
Биатрис(встревоженно). Ты, видно, совсем спятил!
Эдди(мельком взглянув на нее). А что? Знаешь, как его зовут? Сам слышал, в пятницу. Стою в очереди за жетоном и слышу кто-то кричит: «Белянка!» Оборачиваюсь и вижу — это его зовут! Понимаешь: «белянка»!
Биатрис. Можно подумать, что ты никогда в жизни блондинов не видал! А белобрысый Бальзо?
Эдди. Так Бальзо ведь не пел! Он ведь ничего такого не выкомаривал…
Биатрис. Почем знать, может, у них в Италии так принято.
Эдди. Тогда почему его брат не поет? И ведет себя как человек, и никто над ним не смеется. (Поглядывая на нее, переминается с ноги на ногу.) Мне он не нравится, слышишь, Би. Говорю тебе прямо: я этого терпеть не намерен. Я ее растил не для этого типа!
Биатрис. Ладно, ступай, скажи ей об этом.
Эдди. Что я могу ей сказать? Она меня все равно не послушает, она меня теперь просто не замечает. Прихожу домой, а она точно во сне. Смотри, как похудела, на тень стала похожа…
Биатрис. Ладно, погоди…
Эдди. У меня вся душа изныла. Видеть его не могу! А что с ее стенографией? Она ведь теперь совсем не упражняется.
Биатрис. Ну, хорошо, хорошо. Отвяжись ты от них, понятно? Ты себя не накручивай, слышишь? Это
Эдди. Би, пойми, он испортит девчонку!
Биатрис. Ну и бог с ней. Не твоя забота. Пришла пора другому звать ее своей Мадонной. Пойдем домой, у тебя свои дети, о них побеспокойся. (Оглядывается кругом.) Сколько бы ты ни стоял на улице, она от этого скорей не придет. И перед людьми совестно.
Эдди. Сейчас поднимусь. Мне хочется пройтись. (Отходит.)
Биатрис. Идем, хоть разок поглядишь на детей.
Эдди. Говорю тебе, сейчас приду. Ступай.
Биатрис(стараясь не показать обиды) — Не стой ты здесь, пожалуйста. Нехорошо это. Я тебе серьезно говорю.
Входит в дом. Эдди подходит к краю авансцены справа, минуту рассеянно смотрит вдаль, потом, видя, что кто-то приближается, подходит к перилам на переднем краю сцены и садится на них. Входят Луис и Майк, присаживаются рядом с ним.
Луис. Хочешь сыграть в кегли?
Эдди. Устал. Пойду спать.
Луис. Как твои «зайцы»?
Эдди. В порядке.
Луис. Вижу, их не обделяют работой.
Эдди. Да, у них дела идут^неплохо.
Майк. Вот и нам надо бы так же. Уехать что ли отсюда, а потом вернуться «зайцами» в трюме. Тогда и у нас будет работа.
Эдди. Хороши шутки!
Луис. Какие там к черту шутки! Знаешь что?
Эдди. Допустим знаю.
Луис. Ты сделал доброе дело. Тебя за это будут уважать…
Эдди. Ну, эти ребята мне не больно мешают да и не стоят ни гроша.
Майк. Старший — настоящий бык! На днях я видел, как он таскает мешки с кофе. Дай ему волю — он один набьет доверху целый пароход.
Эдди. Да, силен парень, ничего не скажешь. Мой Фрэнки, видно, в него пошел. Их отец, говорят, был настоящий великан.
Луис. Да, оно по Марко и видно. Только он безответный какой-то, словно раб.
Майк. А вот светловолосый… (Эдди быстро переводит на него глаза.) Тот — весельчак.
Эдди(испытующе). Да, смешной…
Майк(не может удержаться от смеха). Да нет, нельзя сказать, чтобы он был смешной, но вот как скажет! Такое, понимаешь, отмочит… Стоит ему появиться, как сразу смех кругом.