Вида своего спаситель

Сугралинов Данияр

— Я не могу отдать свое транспортное средство, — подумав еще, заявил Анак Чекби, — но могу выделить планетарный шаттл с гипердвигателем. Он четырехместный, но без особых удобств.

— Нам не нужны удобства, — глядя на него переливающимися матово-черными глазами, сообщил юяй-немертин. — Предложение принимается.

— Мне нужны гарантии, что мое тело останется моим. Я дам шаттлу команду на самоуничтожение и отменить ее смогу только сам, потому что код отмены будет храниться в моем втором мозге.

— Как пожелаешь.

Далее память раздробилась

даже не на фрагменты, а на осколки мозаики.

Вот Анак Чекби держит в руке камень, который впитывается прямо в кожу, растворяется в его теле, и что-то с ним происходит. Камень выныривает, и кур’лык возвращает его в тело словно заснувшего юяй.

Вот кур’лык запирает юяй-немертина в камеру отходов, а сам спускается к артефакту Предтеч.

Вот он проливает кровь и видит символы всеобщего, говорящие, что его ждут на Сидусе. Его — вида своего первого!

Вот он не выполняет обещание и спускает юяй-немертина в открытый космос.

Вот он возвращается на Сидус, где Разум наделяет его званием, но не наградой, говоря, что та полагается только единственному представителю кур’лыков. У Анака Чекби есть такое право, но отобрать ее у Кайлана Дишибина — его собственная проблема.

«Как отобрать?» — ужасается Анак Чекби, понимая, что отобрать уже активированный реликт нельзя, не вытащив его из трупа. А как убить того, кто на двадцать два уровня выше и сильнее? Еще и на Сидусе?

Понимая, что у него только один шанс, Анак Чекби тщательно все продумывает и приходит к пониманию, что ему нужно вернуться на Хатунум. Зачем? Память снова подводит.

Вот он заманивает Кайлана Дишибина к себе в гости — якобы отпраздновать открытие «Лавки редких артефактов». Старый друг искренне радуется за Анака Чекби и даже дарит что-то ценное, что-то очень ценное, но что именно — кур’лык-торговец не помнит. Как не помнит, чтобы он встречался с Кайланом Дишибином. Наверное, тот вернулся на При’иб, а подарок послал почтой.

Зато с того времени Анак Чекби стал полноценным вида своего первым, овладевшим реликтовыми Клыками Предтеч, которые могли разорвать любой металл, сплав или расколоть алмаз. Жаль, но в бою реликтовый мод — слабое подспорье, поэтому Анак Чекби предпочел остаться торговцем вместо карьеры бойца Арены.

Намного больше он приобрел от другого. После исчезновения Кайлана Дишибина во вкладке «Обязательства» в интерфейсе Анака Чекби появилась строчка «Стать последним вида своего первым» — то есть, остаться единственным живым разумным с таким статусом. Награда за выполнение невероятна: абсолютная неуязвимость и полное бессмертие!

Желание стать последним вида своего первым становится всепоглощающим и единственным, что движет Анаком Чекби. Однако, учитывая, как сильны другие обладатели этого статуса, в одиночку ему ничего не светит.

И тогда он возвращается в систему юяй и находит последних выживших юяй-немертинов.

Он предлагает им дешевый планетарный шаттл с простейшим гипердвигателем с заряженной монетой Сидуса — хватит на один-единственный гиперпрыжок к галактической станции. Но этого достаточно, чтобы выжить и продолжить экспансию.

Взамен кур’лык хочет всего ничего.

Мелочь.

Полного подчинения.

Властители, когда-то подчинившие себе несколько галактик, легко соглашаются. В конце концов, кур’лык Анак Чекби не вечен, а эта конфигурация развития может стать занимательной.

Глава 10

Немертины

«Блеф», включенный рефлекторно, интуитивно, действовал шесть секунд — время, которое при других обстоятельствах пролетает незаметно. Если не спешить, успеваешь сказать слов десять. Можно ли уложить историю в десять слов? Хемингуэй смог, но он и ему подобные мастера уникальны.

Для человека шесть секунд — пара мгновений, а для того, чья жизнь измеряется миллиардами лет, для того, кто видел, как зажигались и умирали звезды, это еще меньше. Для Властителя — отрезок времени совсем незаметный. Незаметный, но в то же время яркий, потому что именно в этот момент немертин — так назвали Властителей юяй — полностью познал меня. Познал все: от ощущения тепла в утробе матери в миг начала формирования первой клеточки моего мозга до финальных секунд беседы с кур’лыком Анаком Чекби. Познал и стал мною — и ранее безликая личность немертина обрела яркие и выпуклые формы со своей памятью, историей, привычками и повадками, увлечениями и интересами, со своим кругом знакомых и планами на будущее, которые почти такие же, как мои, за исключением того, что были чужими — его.

Но этот процесс оказался взаимным.

Я, Картер Райли, человек, став его частью, также за этот миг познал все, что из себя представлял этот немертин в частности и вся раса Властителей в целом.

Их нельзя было назвать симбионтами, потому что после окончательного созревания в организме носителя предыдущая личность полностью отмирала, а тело присваивалось немертином. Не имея собственных органов чувств, кроме единственного, позволяющего определить наличие в контактной близости живого организма, немертины познавали мир зрением, слухом, осязанием и обонянием носителя. Понятно, что у галактических рас есть и другие способы взаимодействия с окружением, и этим все не ограничивалось.

Немертины древнее Предтеч, чуждые нашей галактике. Когда они прибыли в Млечный путь, здесь правила Пирамида диа, те самые Предтечи — огромное разнообразие многих древних цивилизаций, принятых расой диа в свое сообщество. Оно не было равноправным и однородным, те же спиннеры, прослыв опасными внепространственными паразитами, считались всего лишь Служителями и влачили свое существование где-то у подножия Пирамиды диа, несмотря на то, что были разумными и стремились к сотрудничеству. К симбиозу, который им позволялось иметь только с низшими.