Вида своего защитник

Сугралинов Данияр

— И снова — если ты ждешь, что я потеряю над собой контроль, ты ошибаешься, — сказал я. — Ты лишь еще раз доказал, что никаких дел с тобой иметь нельзя. На Земле за такие проверки вырывают жало. То есть наказывают.

— Я же говорю, ты делаешь успехи! — рапторианец ухмыльнулся. — Значит, с тобой можно сотрудничать, в отличие от большинства других.

— Хомо?

— Не только вы рабы своих эмоций. Многие молодые расы подчинены им, а не разуму. Нужны многие века эволюции, прежде чем вы добьетесь того же, чего достигли мы в развитии рационального мышления.

— Не сказал бы, что вы лишены эмоций, — ответил я, вспомнив Пегул’Янквата.

—

О нет, мы не лишены их, но мы их контролируем. Иногда дать выход эмоциям и послушать инстинкты — лучшее, что можно предпринять в нестандартной ситуации. Но лишь иногда. Ладно, к делу. Уверен, что Беверли проинформировала тебя о своей задолженности передо мной, однако, очень хорошо ее зная, предполагаю, что сделала она это только после того, как вступила в твою боевую группу. Также я уверен, что она назвала совсем другую сумму долга. Я прав?

— И сколько она должна на самом деле?

— Почти сто монет.

Сумма ошарашила, но подсознательно я был уже готов к чему-то подобному. В том числе к тому, что пинком под зад не ограничусь и своими руками сверну этой аферистке шею.

— Она говорила о пятнадцати, — пожал я плечами. — После финала я лично проконтролировал, чтобы она вернула хотя бы часть долга. Мы прилетали к твоему дому, Беверли заходила сюда и, по ее словам, вернула тебе шесть монет.

— О нет, мы даже не встречались. У меня в приемной каждый должник имеет право сыграть в «Плюс-минус» — поставить сумму, которую он принес, на плюс или на минус. Если выпадает минус, сумма долга уменьшается без фактического возврата.

— А если плюс?

— Повышается на ту же сумму. — Туканг Джуалан покрутил в воздухе руками. — Все честно, это знает каждый, потому что генератор случайных чисел управляется Разумом Сидуса и никак мне не подконтролен. Не хочешь, кстати, сыграть? По нашим расчетам, у тебя скопилось примерно одиннадцать монет.

— Нет, спасибо. Я все еще не думаю, что должен тебе, ростовщик.

— Раз уж ты взял под свое крыло Беверли, ты должен знать, что, приняв ее в свою группу, взял за нее ответственность. В ответ она перешла в твое полное подчинение.

— Полное?

— Ну да, до тех пор, пока ты сам не изгонишь ее из твоей боевой группы. Говоря по-простому, она твой вассал и практически у тебя в услужении. Разумеется, до определенных пределов, без ущемления ее гражданских прав. Вы оговорили условия ее выхода из группы? Я бы не советовал тебе ее отпускать, пока она не отработает долг.

— Послушай, Туканг. То, что ты рассказываешь, какой-то бред. Об этом нет ни слова в Кодексе, и боевая группа — это не то же самое, что организация. Как, например, наша семья «Отщепенцы», в которой я типа главный. Если ты пытаешься меня нагнуть по каким-то вашим рапторианским понятиям, иди к черту. Я тебе ничего не должен. И ты либо скажи, что у тебя за дело и почему оно мне может быть интересно, либо катись рапторианской колбаской, пока твоя кровь не стала для стен твоего кабинета краской.

На интерпретацию сказанного у него ушло чуть больше времени, чем обычно, видимо, разбирался, к какому черту я его послал и при чем тут колбаска. Поняв, невозмутимо повел носовой щелью, принюхиваясь, и сказал:

— Не злись, Картер, не разочаровывай меня. — Тон его был достаточно миролюбивым. — Давай присядем, поговорим. А хочешь, я разрешу тебе воспользоваться моим коммуникатором?

— Ты меня совсем за дурака держишь? — оскорбился я. — У меня есть свой. Причем да — и земной, и местный, интегрированный в интерфейс.

— Уверен, что такого у тебя нет, —

ухмыльнулся он. — Хочешь связаться с кем-нибудь на Земле? В знак доброй воли для тебя абсолютно бесплатно.

Пока я подбирал с пола челюсть, он вывел передо мной голографический экран, пролистал список с названиями звездных систем и ткнул когтем в «Солнечную систему».

— Связь очень дорогая, пропускная способность ограниченная, поэтому общение только путем передачи звука, и недолго, — извиняющимся тоном сказал Туканг Джуалан. — Введи идентификатор абонента.

Поверить в такую возможность было сложно. От Марса до Земли сигнал шел десятки минут, а отсюда до Земли почти тридцать тысяч световых лет! А быстрее света связи быть не может! Хотя, черт возьми, если связь через гипер…

Все еще слабо веря в происходящее, я набрал номер Микки и мысленно скрестил пальцы, чтобы на Земле был день. Передо мной высветился и замерцал серебристый значок установки гиперпространственного соединения. Несколько секунд ничего не происходило, потом значок налился зеленым цветом, и я услышал удивленный и прерывистый голос дочери:

— Алло?

Туканг тактично отошел в другой конец кабинета и уставился в проявившееся окно, а у меня сердце чуть не вырвалось из груди. В горле пересохло.

— Микки? Микки Райли?

— Да, это я, кто это? Если вы хотите продать мне страховку, то знайте, что я еще ребенок и у меня… — это точно была она!

— Микки, это папа!

— Папа? Папа! Ты вернулся с Сидуса?!

— Микки, родная! Да, это я! Я! Но постой… Откуда ты знаешь о Сидусе?

Я плохо запомнил разговор, обуреваемый шквалом эмоций, полностью погруженный в общение с дочерью, с которой вроде бы расстался всего-то недели три назад, а скучал так, будто не видел ее год. Помню ее слова о том, что Микки считала меня погибшим — лайнер с шахтерами на борту исчез, список пассажиров повесили в сеть, Первая Марсианская выплатила ближайшим родственникам компенсацию, чтобы урегулировать дело, причем в максимально сжатые сроки, чтобы не раздувать скандал, и только потом на Земле выяснили истинную судьбу лайнера. Компания не стала требовать выплаты назад — это было намного дешевле, чем возвращать нас всех обратно. Запомнилось, как Микки разревелась, когда описывала, что чувствовала, когда узнала, что я пропал. От слез она перешла к веселью — я рассказывал ей о Тигре, а потом разговор пришлось прервать. Это произошло примерно через три минуты — Туканг Джуалан встал передо мной и поскреб когтями грудь.

— Твой отпрыск? — поинтересовался рапторианец, когда связь была прервана. — Знаю, что для продолжения рода вам достаточно двоих: самца и самки. Эволюционно не очень удачное решение. Меньше разнообразие генов.

— Что? — Не слыша его, я в некотором смятении опустился на стул. Тоска по дочери, приглушенная последними событиями, проснулась, заворочалась и теперь не хотела успокаиваться. — А, да. Это была Микки, моя единственная дочь. По нашим меркам она еще ребенок.

— Осталась с другим родителем? А ты скучаешь, ясное дело, — рапторианец рыкнул, выпустил облачко пара. — Внемли мне, Картер. Дело, ради которого я трачу с тобой время и личный лимит гиперпространственной связи, доступной только членам Верховного совета, не терпит отлагательств. Ты либо берешься за него, либо отказываешься, а я ищу других исполнителей. В таком случае тебе придется извернуться, чтобы вернуть мне долг твоего вассала Беверли. Конечно, ты вправе отказаться, но тогда можешь распрощаться с гражданством Сидуса. Поверь, это не пустая угроза.