Виделись!

Француз Михаил

Я опять сижу на одном колене, провожая глазами улетающий в небо файрбол.

Страх. Дикий животный ужас!

Я прыгаю вверх, активирую «крылья» своего доспеха и свечой улетаю в небо. Удар. Боль. Пыль, прах, тлен и пепел.

Я сижу на одном колене, провожая улетающий в небо файрбол.

Пыль, прах, тлен и пепел…

Я сижу на одном колене, провожая улетающий в небо файрбол.

Пыль, прах, тлен и пепел…

Я сижу на колене…

Пыль, прах, тлен…

Я сижу на…

Пыль, прах…

Я сижу…

Пыль…

Я…

Прах…

Я…

Этот

непонятный цикл повторялся и повторялся. Я видел этот шар. Испытывал ужас. Пытался спастись, каждый раз новым способом. Пробовал снова и снова. Искал варианты. Но удар каждый раз был столь силён и масштабен, что не срабатывал ни один из них. Я отчётливо видел тщетность каждого.

Дикий перебор вариантов, как прожить секунду, чтобы она не стала последней. Самых диких и дурацких вариантов.

И самым диким был прыжок в яму с трупом ящера и вампирами.

И этот вариант стал самым необычным из всех предыдущих. Сочетание трупа SS-ранговой твари и моего щита выдержали удар! Да!!! Выдержали!

И тут же, ещё до окончания секунды, я был загрызен вампирами, о наличии которых на дне забыл.

Я сижу на одном колене, провожая взглядом файрбол.

Вот только, уже знаю направление, в котором надо действовать. Я знаю, куда прыгать. Знаю, как спастись.

Не получилось.

Промахнулся одной пулей по одному вампиру и был загрызен им, пока держал щит и не имел возможности отвлечься.

Я сижу на одном колене, провожая взглядом файрбол. Но уже знаю, где, когда, в кого и как стрелять. Куда бежать.

Я хватаю за шкирку Гриню, о котором даже и не вспоминал все «разы» до этого, пытаясь спастись исключительно самостоятельно. Прыгаю, стреляю, закапываюсь, заталкиваю тело Гриши под себя, раскрываю щит и… я жив.

Я сижу на одном колене, провожая взглядом файрбол…

Ещё десять раз повторился этот загадочный цикл, прежде чем… не повторился.

Я лежал на теле Григория. Надо мной был только тлен, прах и пепел. В голове хаос. В теле полное магическое истощение. Секунда не повторяется. Секунда началась новая… я чувствую, что умираю. Что вот сейчас умру, если чего-то срочно не сделаю. Подо мной тело Григория превращается в труп. И секунда не повторяется. Я сам превращаясь в труп. Мне настолько плохо, как не было ещё никогда в жизни. Даже, в те моменты, когда я «пытал» себя «ядрами».

Приходит чёткое осознание, что, если я ничего не сделаю, то действительно умру в следующую секунду, и это не будет иллюзией, как в предыдущие разы. Я просто и окончательно умру.

И я сделал. Начал тянуть энергию Смерти из умирающего подо мной Григория. И эта энергия, как до того, кровь ящера, впитывалась, проваливалась в меня, как вода в песок, как в пересохший колодец, жадно, вся и без остатка. Ведь, как оказалось, я был «сух», как тот самый колодец. И умирал именно от этого. От истощения…

* * *

Я сидел на своём привычном «поджопнике», прислонившись

спиной к земляной стене. В паре метров от меня валялся бессознательный… или, наверное, уже просто спящий Гришка. Голова была пустой до звона. Не хотелось ничего. Не думалось ни о чём. Я был жив, и это хорошо. Этого было достаточно.

Где мы были? В маленькой рукотворной пещерке под землёй. Глубоко под землёй. Да — крот из меня получился хороший. Крот двести девяносто девятого уровня.

Повезло, что под нами не было каменного основания. Хотя, почему повезло? Ну и было бы оно, я б всё одно прокопался. Моим рукам же давно всё одно — что земля, что глина, что камень.

Я рыл ход вниз. Почему? Из страха. Мне было до одури страшно высовываться наверх. Мне было до неконтролируемого тремора жутко дать знать, каким либо образом, пусть даже сдвигом песчинки, обозначить то, что жив… и, что нужно повторить залп.

Поэтому, рыл вниз.

Не знаю, насколько глубоко я успел зарыться, постоянно таща за собой и тело Григория, пока не решил, что хватит. Что достаточно.

Там я достал одну из запасных, незадействованных раньше заготовок под сумку с расширением внутреннего пространства, «впаял» в неё S-овое «ядро» и начал загружать получившийся Артефакт окружающей почвой. Загружать, пока не получилась такая вот пещерка. Маленькая, уютная, безопасная, под потолком которой висел мой старенький, ещё не улучшенный Дрон-светляк.

Я не хотел ничего. Голова была пуста до звона. Накрывал тупняк.

Одно я знал точно: я не хочу этого повторять.

Что бы это такое не было: ментальная атака, иллюзия, шизофренический бред, «вкачаная в потолок интуиция» — плевать! Я не хочу этого повторять. Не хочу проживать свою смерть десятки раз.

Не зря ведь говорят, что храбрец умирает единожды, а трус — сотни раз.

И вот что-то «живым трусом» мне быть как-то расхотелось… Но и в берсерки почему-то не тянет.

Одно я знаю: ближайший месяц меня на поверхность никаким калачом не выманишь! Буду сидеть здесь, под землёй, мастерить чего-нибудь, спать, есть, медитировать… приводить голову в порядок.

Глава 40

Когда решение принято, решение надо выполнять. Вот сказал себе: буду сидеть под землёй месяц, значит надо этот месяц сидеть!

Правда, в тот момент, когда я себе это говорил, то ещё не представлял, насколько же бесячий нытик этот Гриша!

Месяц в земляном мешке вдвоём с нытиком… То ещё испытание для терпения.

Однако, сержант я или не сержант? Учитель или просто погулять вышел? Не, ну так-то, конечно, погулять, но это предыдущих двух утверждений совершенно не отменяет. Я бы даже сказал, что не утверждений, а обстоятельств.

Имея почти трёхкратное превосходство в уровне, и практически такое же в возрасте, имея за плечами уже указанный опыт специфических профессий, и не застроить одного единственного молокососа, который ещё помнит твою пятку на своей челюсти? Пфф!