Видения
Шрифт:
– Ну что же, начало мне нравится, – сказал Егор. – Когда мы приступим к отладке программы?
– Программа давно отлажена. Но как вы торопитесь, – улыбнулся Антон. – Завидую вам. Вы первый человек, который получил имплантат Видения не для испытаний или отладки, а для эксплуатации. Ну, к делу. Сейчас мы выпьем у вас немного кровушки, сходим на завтрак и приступим к обучению. Присаживайтесь к столику.
Егор сел на предложенный стул и протянул Люсе правую руку.
– От вида крови у некоторых пациентов кружится голова, – с легкой
«А он глупее, чем кажется, – подумал Егор».
Через секунду он готов был взять свои слова обратно.
Грациозно, чуть покачивая бедрами, к Артемьеву шла обнаженная Люся. Из одежды на ней были лишь золотая цепочка с крестиком между грудей и туфли на высоких каблуках. У Егора зарябило в глазах и прошиб озноб. Он видел, как буквально в одно мгновение у медсестрички исчез халатик, все, что было под ним, и белая шапочка. Люсины обнаженные формы были сокрушительны. Словно ожившая античная статуя из розового мрамора. Только не холодная и мертвая, а живая и теплая, нежная, трепетная…
Егор зажмурился, встряхнул головой… Видение не исчезло.
Люся села за столик напротив пациента, ловко закатала выше локтя рукав его пижамы, перетянула руку жгутом. Прицеливаясь иглой в вену, она наклонилась, груди и крестик на цепочке качнулись, повинуясь закону тяготения.
– Егор, будьте осторожны, – снова предупредил Антон.
Артемьев обернулся.
С довольной улыбкой на лице Антон убирал во внутренний карман плоский, продолговатый, похожий на электронную записную книжку предмет черного цвета.
Повернувшись к медсестре, Егор застал ее в белом халатике, перетянутом на талии пояском, и белой шапочке на голове.
– Поработайте кулачком, – попросила Люся.
Облегченно вздохнув, Артемьев закрыл глаза, медленно сжимая и разжимая пальцы в кулак, начал качать кровь.
– Это ваша проделка? – спросил Егор, когда они с Антоном шли на завтрак по широкому коридору.
– Моя. Не смог удержаться, видя, как вы смотрели на нашу Люсю. Простите, я не должен был этого делать.
– Забудьте. Не сейчас, так к вечеру я сам проверил бы эту опцию.
– Понравилось? – не то с надеждой, не то с восхищением спросил Антон. – Я лично принимал участие в отладке образов.
– Впечатляет, – бесстрастно ответил Артемьев. – Только мне показалось, что в одежде она несколько полнее.
– Уж извините, – Антон развел руками, – раздетой я Люсю не видел. Пришлось брать тело из библиотеки.
– У вас в руках терминал администратора? – спросил Егор.
– Нет, это ваш терминал. Административный терминал предназначен для отладки работы спутников, передающих станций и предоставления видений при коллективном использовании. Знаете, в чем особенная прелесть нашего продукта? Все, что мы про него говорим, – правда. Доступ в частный терминал невозможен в принципе. Как и манипуляции с чипом. И те специалисты, кого вы собираетесь привлечь для консультаций, еще не раз подтвердят это.
Антон распахнул перед Егором дверь и, посторонившись, пропустил его вперед.
Комнатка, Егор был уверен, что это обычная комната, а не столовая, была небольшой, приблизительно пять на шесть метров. На противоположной от входа стене два окна. Посреди комнаты стоял накрытый к завтраку стол, рядом с ним два стула. Ни обслуживающего персонала, ни какой-либо еще мебели.
– Прошу вас, – сказал Антон, указывая на стул.
Они сели друг напротив друга. Артемьев взял со стола свернутую пирамидкой матерчатую салфетку и, расправляя ее, оглядел снедь.
В центре стола на большой многоярусной стеклянной вазе лежали всевозможные фрукты. Рядом стоял кофейник, молочник, вазочка с сахаром, тарелка с ломтиками сыра и холодной телятины, плетенка с хлебом, масленка со сливочным маслом, в специальных стаканчиках два вареных яйца, поджаренные тосты, баночка гусиного паштета, клубничное и персиковое варенье. Два кувшина с соками, два стеклянных фужера, две тарелки, столовые приборы.
– Натюрморт, – оценил Артемьев.
Взяв на себя роль хозяина, Антон ухаживал за пациентом. Налил ему кофе, предложил паштет, сыр и телятину. Егор начал с паштета.
– Ну что же, – сказал Антон и достал из кармана портативный терминал от чипа в голове Артемьева. Егор стал медленнее намазывать паштет на румяный тост. – Давайте-ка сразу приступим к делу.
Антон раскрыл терминал и пробежался пальцами по клавиатуре. В ту же секунду комната вдвое увеличилась в размерах, окон стало четыре. Нож выпал из рук Артемьева и звякнул по тарелке.
– Вам нехорошо? – насторожился Антон.
– Нет-нет, все в порядке. Просто… неожиданно натурально все выглядит.
– Как только почувствуете себя неуютно, немедленно говорите мне.
Артемьев кивнул.
– Продолжим?
– Конечно.
– Я думаю, стены можно раздвинуть еще вдвое.
Егор снова кивнул.
В ту же секунду комната снова увеличилась и стала больше походить на зал. Так же, как и в первый раз, число окон увеличилось вдвое. Входная дверь по-прежнему была одна.
– Мне кажется, так будет лучше, – сказал Антон. – Какой стиль предпочитаете?
– Викторианский, – не задумываясь, ответил Егор.
– Прекрасно. – Антон ввел команду, и зал утонул в мебели, коврах и украшениях.
Панели стен были декорированы обоями с выпуклым, покрытым лаком рисунком, имитировавшим лепнину. Кругом висели картины, а в огромных зеркалах отражались набивные пружинные диваны и мягкие кресла, стеганные гвоздиками с пуговичной шляпкой, украшенные резьбой и покрытые красным лаком. Стулья с закругленными мягкими сиденьями, плавными линиями изогнутых спинок. Потолок стал темным.
На окнах повисли темно-бордовые шторы из портьерной ткани с рисованными и ткаными узорами, бахромой и кистями. За шторами мягко рассеивал уличный свет газовый тюль.