Видишь ты, видят и тебя
Шрифт:
Жаль, что я не могу таким образом увидеть свою судьбу. Друзья и знакомые тоже для этого не подходят, ведь их лини судьбы идут параллельно нашим и хоть и косвенно, но частенько соприкасаются.
– Что, так долго? Все нормально?
– Едва я приоткрыла дверь, как хранитель бросился ко мне.
– Точно, все в порядке?
– Он все еще сжимал в руке свой меч, не понятно для чего. Вокруг дома никого не было. Толпа зевак и любопытных давно рассосалась или просто позабыла о нас. Видно я действительно потратила больше времени, чем рассчитывала.
– Эй, стой! Он точно того, бросил пить-то?
–
– Точно.
– Объяснять ей что там случилось не хотелось. К тому же, вряд ли она обрадуется результату. Ну, что можно сказать? Маленькая месть всегда скрашивает эту блеклую жизнь.
– Ну, смотри! Если соврала, сожгу тебя ведьма!
– Перестань, сейчас же!
– У Валиана взыграли гормоны хранителя.
– Как ты разговариваешь с видящей?!
Вот этого от него не ожидала, не только я. Женщина, коротко пискнув, скрылась обратно в дом, прячась от взбешенного хранителя. А к этому можно даже привыкнуть. Защищают тебя, оберегают. Люблю таких ответственных хранителей, они дольше держаться.
– Ты уверена, что все нормально?
– Валиан подвел ко мне лошадь, и хотел помочь на нее забраться.
– Ты бледная какая-то.
Бледная? Да я вообще на ногах еле держусь, но показывать этого нельзя. Ни в коем случае нельзя! Вдруг Валиан все поймет и донесет куда следует? Я живописно, благо воображение позволяет, представила, что меня ожидает, если Организация узнает про мою самодеятельность. Нет, простым штрафом мне не отделаться. Связной, будь он неладен, давно просек, что я не слишком завишу от материальной стороны мира, поэтому настоял, чтобы все штрафы и правонарушения в особо крупных масштабах я оплачивала по иному тарифу, чем все остальные. Ну, в чем-то он прав, угроза даже пяти ударов розгой действуют на меня куда эффективнее, чем лишение полугодовой оплаты. Деньги были, есть и будут все лишь железяками, которые можно раздобыть и фальшивые, а вот филейная часть... она одна.
– Что там случилось?
– вновь стал допытываться Валиан.
– Да ничего особенного, так поболтали по душам. Дала пару советов.
– Я закинула ногу в стремя, собираясь с силами чтобы махом залезть на Мышь. Мерзавка, совсем не облегчала мою задачу, нетерпеливо перетаптываясь на месте и выдирая поводья из рук.
Животные гораздо лучше людей подмечают все что связанно с той стороной. Особенно хорошо они распознают тех, кто тем или иным способом там побывал. Думаю и мое путешествие по лабиринтам судьбы не закончилось бесследно.
Задержав на короткий миг дыхание, я запрыгнула в седло, стараясь не морщиться от тупой ноющей боли разлившейся по всему телу, и острого страха, исходящего от Мыши. Животные крайне редко так ярко выражают свои эмоции, но страх... страх в сердце любого существа занимает отдельную комнату, которую лучше не открывать.
Заметил? Я обернулась и тут же, вжав голову в плечи, желая стать как можно незаметнее, развернулась обратно. Валиан внимательно следил за каждым моим движением. Его глаза было первое что я заметила. Такие холодные, отстраненные, а может просто показалось
Мышь, все еще трусливо опуская голову, принужденно зашагала по вымощенной камнями дорожке. Ну поверь, я тоже не в восторге от этой поездки, но если скажу что устала и мне надо отдохнуть, это вызовет слишком много лишних вопросов у Валиана. Так что, терпи.
– Госпожа!
– С этим криком кто-то бросился под копыта Мыши. Валиан, выкрикнул что-то предостерегающее, но подъехать он бы не успел в любом случае. Мышь, испугавшись, резко задрала голову, собираясь встать на дыбы. Мне с трудом удалось остановить ее в самый последний момент.
– И кто, этот несостоявшийся самоубийца, чью задачу я выполню своими руками?!
– Мышь может, и успокоилась, чего нельзя сказать обо мне. Свалиться с лошади по своей вине это одно, а покалечится из-за кого-то другого, это уже совсем иное.
– Ну, здравствуй, смертник.
– Я развернула лошадь, чтобы лучше рассмотреть того, чьи фото, возможно, напечатают в завтрашних газетах.
Ребенок?! Совсем еще мальчишка, не старше шести зим, жалостливо смотрел на меня снизу вверх. Грязные одежды, неухоженные взлохмаченные волосы и глаза полные такого отчаянья, что мне стало не по себе. Злость за его проделку не ушла, но уступила месту обычному раздражению.
– Купите?
– Ребенок даже не понял, какой участи он только что избежал. Задрав руку, он протянул ее под самый нос Мыши. Судя по тому, как лошадь оживилась, в руке у него было что-то съедобное.
– Купите, - более настойчиво попросил ребенок. Его руки подстать одежде, были во что-то перемазаны, но что более удивительно, он держал абсолютно белоснежный кусок материала, на котором лежал ломоть хлеба.
– Моя мать испекла.
– Он повел головой в сторону бледной женщины, бродившей неподалеку и безуспешно торгующую своей выпечкой.
– И с чего мне покупать у тебя? Тут что мало магазинов?
– Ребенка жаль, но его выходка чуть не стоила мне сломанных костей. Мальчик растерялся и, не зная, что ответить, задумчиво прикусил губу. Его голодный взгляд то и дело возвращался к ароматному куску хлеба, но пересиливая себя, ребенок отворачивался, не смея опустить протянутый мне хлеб.
– Я попробую, но если этот хлеб не будет самым вкусным, который мне доводилось пробовать, я не заплачу, ни медяка. Ты полностью уверен, что он так хорош? Ведь пропадет зря, а ты мог бы его съесть сам. Рискнешь?
– Вишра, хватит!
Мне кажется или Валиан совсем уже страх потерял? Командовать вздумал!
– О, создатели! Простите, госпожа!
– Мать ребенка неожиданно очутилась рядом, склоняя свою голову, и насильно опуская голову сына.
– Он малое дитя. Не сердитесь на него.
– Она так обезоруживающе улыбнулась, что Валиан начал рыться в карманах в поисках мелочи.
– Не трать деньги, - шикнула я, но хранитель на зло, сунул ребенку в руку несколько медяков и демонстративно надкусил кусок хлеба.
– Я предупреждала, потом не жалуйся.
– Ну не расстраивать же человека и не говорить, что ребенок, увлекшись, уже пару раз случайно ронял этот хлеб на пол.
– Ты воспитываешь сына в одиночку?