Видящая

Шторм Розалинда

– Ну, пойдем, что ли, пока монстр не сбежал, – предложила я.

Королев, вопреки опасениям, оказался на месте. Мерил шагами коридор, периодически поглядывая на часы. Он так и не сменил облик, что очень меня напрягало.

– Я готова, – окликнула врача, не переступая порога.

Тот мгновенно оказался рядом, аккуратно потеснив меня обратно в палату. Я хотела было возмутиться, но Королев опередил.

– Видящая, – обратился он с почтением. – Как я и обещал, все документы и файлы, которые указывали бы на вас, исправил. Персонал в течение трех

дней обработаю, память подотру. Вам не о чем беспокоится.

Мысленно трясясь от страха, я важно кивнула.

– Хорошо.

– Видящая, – низко склонил он голову. – Еще раз прошу простить меня. И принять в дар – вот это. Так сказать, за неудобство.

Монстр неуловимо быстро протянул руку. Отчего я чуть было не заорала от неожиданности, но потом увидела зажатые в пальцах купюры и разозлилась.

– Уберите деньги! Мне от вас ничего не нужно! И выведите меня отсюда!

Королев сгорбился еще больше, вытянутая рука задрожала.

– Не сочтите за дерзость, Видящая, это единственное, что я могу вам дать. Выпитое дочерью мне не вернуть. Прошу, возьмите.

Я смотрела на монструозного врача, на купюры в его руке и думала. Гордость возмущенно кричала, требовала швырнуть деньги в лицо чудовищу. Здравый смысл советовал взять и купить хотя бы замену испорченной одежды. В конце концов, у меня было не так много наличности, чтобы позволить себе ей разбрасываться, да и тетка явно придет в ярость, узнав, что я лишилась курточки.

А, была, не была!

– Ладно, давайте, – решилась я.

Врач явственно выдохнул и торжественно вручил купюры. Затем он велел мне идти за ним: мимо спящей на посту медсестры, мимо одурманенных охранников, мимо храпевшего дежурного врача.

– Все, Видящая, я выполнил свою часть сделки, – сказал Королев. – Теперь ваша очередь.

Я вопросительно на него посмотрела.

– Поклянитесь, что не станете преследовать мою семью, – врач требовательно смотрел мне в глаза.

Я заволновалась. Ни о какой клятве речи не шло. С какой стати он с меня, вообще, что-то требует? В конце концов, это я пострадавшая сторона. Однако, открыв рот, была вынуждена его закрыть. Птица успокаивающе кракнула, как бы говоря, что все в порядке.

– Ну, раз ты так считаешь, тогда ладно.

А потом спросила Королева:

– Хорошо, какая нужна клятва?

– Вы должны обещать, что никогда не используете свои знания и силу во вред моей семье, – с готовностью озвучил врач.

– Обещаю…, – начала было я, вот только веден возмущенно закьякал, сорвался с руки и, подлетев к монстру, бесцеремонно полосонул того когтями по лицу. Затем преспокойно вернулся.

– Простите-простите! – Королев как подкошенный рухнул на колени. – Я ошибся! Вы лишь должны пообещать, что за сегодняшний проступок моя семья не понесет наказание!

Мстительно помолчав некоторое время, я все-таки пообещала то, что он требовал. И со спокойной душой пошла прочь, видя, как бледный до синевы врач схватил телефон и неживым голосом произнес:

– Тоня, готовьтесь. Через три дня мы должны

покинуть этот город навсегда.

Глава четвертая

До дома я добралась без проблем, никто на меня не покушался. Что, безусловно, радовало. Птица продолжала сидеть на руке. Рука к концу путешествия почти отсохла. Все-таки весил веден предостаточно. Да и слабость давала о себе знать. Я, то и дело, покрывалась холодным потом, ноги едва шагали.

Увидев пошарпанное здание, я обрадовалась впервые за все время жизни здесь. Пусть в комнатах постоянно воняло сигаретным дымом, а тетка обладала мерзким характером и громким голосом, главное, там имелась кровать, и не было черных страшилищ с хоботами.

Когда до подъезда оставалось всего ничего, я остановилась. Появилась вдруг мысль, что с пернатой находкой тетка меня за порог не пустит. Итак, непонятно, как она отнесется к тому, что я сбежала из больницы. Вдруг разорется и пойдет к Королеву выяснять отношения.

– Ммм, птичка… Веден, – обратилась я к ноше. – Боюсь, вдвоем нам придется на улице заночевать.

Пернатая защитница склонила голову, кракнула, а потом расправила крылья и взлетела. Я провожала ее взглядом до тех пор, пока не могла разглядеть на фоне черного неба. Затем улыбнулась и открыла подъездную дверь, уверенная, что в случае чего птица обязательно вернется.

Дверь в квартиру я открыть своим ключом не смогла, видно, Тома закрылась еще и на задвижку. Пришлось стучать. Ждать, пока она откроет, мне пришлось долго. Полусонная, а оттого злобная тетка образовалась на пороге, когда я прикидывала, куда можно прилечь в подъезде.

– Лизка, ты? Чего это ты? Ты ж вроде в больнице прохлаждалась?

– Я, тетя Тома.

Она прищурила и без того узкие глаза, уперла руки в сальные бока и громогласно заявила:

– И в чем это ты? Чья это одежда?! Украла?! Мне неприятности с полицией не нужны!

– Врач дал, чтобы до дома дойти могла, верну позже, – сказала я полуправду и ужом ввернулась в проем. – Моя одежда пришла в негодность. Собака порвала на куски.

Ну не говорить же ей, что меня убили, а потом я ожила и стала видеть монстров. Мне и самой не верилось, все случившееся казалось затянувшимся кошмаром.

– На куски?! – ахнула она, отчего все три ее подбородка затряслись, словно желе. – И где я тебе новую найду? Между прочим, я еще за ту куртку не расплатилась. Живем в долгах, как шелках!

Я поморщилась.

– Мне денег на одежду дали, вернее, подали на бедность, так что не беспокойся.

– Слушай, Лизка, а ты точно в больнице была? Одежда рваная, деньги – что-то это плохо пахнет.

– На что ты намекаешь, тетя? – напряглась я.

– Я не намекаю, говорю открыто: ты завела себе богатого с причудами? Девка ты взрослая, кто тебя знает. И зачем только твоя мать выдумала учить тебя до одиннадцатого класса. Шла бы в техникум, нормального парня там захомутала, а в восемнадцать я бы тебя замуж с чистой совестью отправила.