Видящий 2
Шрифт:
Уже потом, отдохнув и вернув способность соображать, понял, что с допросом поторопился напрасно. На самом деле все гениальное было просто - следовало всего лишь внушить пленнику, что разговаривает он не с похитителем, а с кем-то, кто имел право обсуждать такие вопросы! С тем же отцом Никандром! Хотя... не факт... блокировку могли поставить и после его смерти, так что возможно финт и не прошел бы. Но все-равно, какое-то время еще был недоволен собой, что даже не проверил такую вероятность.
В целом, операцию и ее результат оценил на слабую троечку: от крайне опасного типа избавился,
А на очередной встрече Полина Зиновьевна огорошила меня "радостной" вестью - в начале мая в Петербург собирался прибыть Павел Потемкин. Проблема неприятного, а посему постоянно откладываемого разговора с матерью встала в полный рост.
Для полного счастья, тем же вечером заглянув в офис "Кистеня", узнал, что Ефим Большаков и его приятель Евгений Новиков собрались увольняться. Эти эпические... не знаю кто!.. решили, что восстановлению источника жениха моей матери способствует риск и адреналин, посчитали уровень получаемого у нас недостаточным - ведь у Евгения источник до сих пор так и не проклюнулся!
– и подали заявку на участие добровольцами в экспедиционном корпусе! Рядовыми! Ну, не болваны ли?!!
Интерлюдия.
Скорбеть по отцу Константин как ни старался, но не мог - давно уже смирился. А чем больше времени проходило с момента отказа Александра III от всего мирского, тем дальше расходились их взгляды. Порой императору казалось, что в стенах монастыря отец постепенно превращается в больное чудовище, и лишь молитвы иноков ограждают их всех от рек крови, что жаждал пролить его предшественник. Еще иногда проскакивала совсем крамольная идея, что тот теракт на Дворцовой площади, совершенный группой неодаренных и от того оппозиционно настроенных студентов, сослужил их Отечеству неплохую службу, отстранив радикального правителя от престола. Впрочем, надо отдать мужчине должное, мысль сия посещала его отнюдь не часто, а Потемкина-старшего и некоторых других одиозных личностей императору было ничуть не жаль. Но все же, выслушав от Тихона Сергеевича анализ деятельности созданного отцом филиала ПГБ, а на деле - куцего преемника Тайной канцелярии, государь остался недоволен:
– Подумать только! Двадцать лет работы, десятки сломанных судеб, а все для чего? Чтобы поймать потенциального вора за руку? У меня сейчас целый научный институт бьется над этой задачей, обещают вот-вот ее решить, и стоило ли городить все эти махинации?
– У меня нет такой веры заверениям уважаемого господина Грушина, государь. Над задачей они работают уже много лет, а результатов мы не видим и вряд ли увидим в ближайшее время. Была бы их группа хоть сколько-нибудь близка к открытию, не преминули бы похвастаться, а они, насколько мне известно, до сих пор только деньги клянчить мастаки, - мягко возразил хозяину кабинета Милославский.
– И что, ты считаешь эту трату ресурсов оправданной?
– Константин Александрович, я не вправе давать оценку действиям третьего отделения, это можете сделать только вы, мне они подчинялись
– Тихон, ты же знаешь, я не могу ни вернуть им долю в концессии, ни увеличить квоту, меня просто не поймут! Мне плевать и на Гордеевых, и на потемкинских ублюдков, но те же Волковы потребуют для себя таких же условий, а их мы наказали не меньше!
– поддавшись злости, император хлопнул по столу рукой, оставляя на столешнице обугленный отпечаток ладони. "Дворцовая служба опять будет судачить о моем настроении!" - мимолетно успел он подумать.
– Значит, они пойдут на дно и спровоцируют государственный кризис, - безэмоционально резюмировал советник.
– И что ты предлагаешь?
– еще один след украсил поверхность стола. Как знал император, такие испорченные доски удачно пристраивал его камердинер - иметь у себя оттиск царской ладони многие дворцовые лизоблюды почитали за честь. "Идиоты!"
– Как ни прискорбно это признавать, но для Павла Александровича уже все кончено. Мои аналитики, а теперь их выводы подкреплены также данными третьего отделения, и я склонен им верить, все как один утверждают, что даже если будет оказана помощь, то он все равно не отступится от своей идеи, тем более, что инструмент достижения цели в его руках уже есть. Его братья на этом посту будут смотреться еще бледнее, а Михаил еще мал. Вам придется взять под опеку их клан до совершеннолетия наследника, - озвучил свои выводы глава Приказа.
– И получить в нагрузку все их проблемы! Как ни крути, а чтобы не спровоцировать кризис я все равно вынужден буду тратить казну! И снова все вернется на круги своя: Волковы взвоют, Горевы обидятся, а Гагарины заклюют, - от получившегося каламбура император невесело усмехнулся, - А Павла жаль...
– Жаль вора и сына вора и смутьяна? Не узнаю вас, государь!
– Вора не жаль, но, согласись, украсть он еще не успел, а я его помню еще мальчишкой...
– Не стоит жалеть. У меня есть еще вариант. Казну потратить все равно придется, но Волковым и иже с ними рот можно будет закрыть.
– Любопытно?
– Тот мальчишка, на которого у Павла вся надежда, - он его сын, это точно подтверждено. Официально они его не признали, но под крылышко взяли. Вы его, кстати, возможно и видели, Задунайские его тоже привечают, даже дочь думали за него сосватать, но что-то не сошлось, звезды, наверное, - рискнул пошутить Милославский.
– Господи, Тихон, вот юнцов я только не запоминал! Если бы кто-то обратил на него мое внимание, тогда да, а так...
– Не обратил, тогда у меня этих данных не было, - повинился глава безопасности.