Видящий Победу

Кощеева Алёна

– Понял. Это просто. – он поджал губы, – значит они не только каждому ребёнку говорили, что он талантливый, но ещё и думали, что если назвать ребёнка правильным именем, он чего-то добьется?

– Ну… – задумался отец, – как-то так, наверное.

– А друзья у тебя есть, Ники? – вмешалась в разговор мама, что показалось Никанору невежливым

– Мы обмениваемся информацией с другими учениками и предоставляем услуги по профильным направлениям.

– Но ведь это не дружба, – Дарья протянула руку и постаралась пригладить торчащий на макушке Ники пучок волос, – а взаимовыгода.

– А какая разница? – мальчик слегка дёрнулся, но не отодвинулся от мамы.

– Вот мы с папой живем вместе с пятнадцати лет. Когда мы планировали беременность, то мечтали о твоём будущем. Папа хотел, чтобы ты стал великим ученым и помог людям своими научными открытиями, а мне хотелось, чтобы ты стал культуроведом, – будто рассказывая сыну сказку на ночь, ответила она, – Мы делились информацией не потому, что это было выгодно или нужно, а просто, чтобы порадоваться вместе.

– Зачем радоваться вместе? – спросил мальчик и, глядя на улыбающуюся женщину, нелепо обнажил зубы, думая, что это социальное требование при общении с бесперспективными. Пока женщина собиралась с мыслями, подбирая слова для ответа,

Никанор вспомнил как другие дети объединяются в группы, живо что-то обсуждают, смеются, даже бегают друг за другом. Но если он к ним подходит, замолкают и ждут пока он уйдет. Ники привык уже просто наблюдать со стороны за их поведением, это дополняло общую картину мира и социальных взаимоотношений. Но иногда в такие моменты он испытывал необъяснимое чувство, появлялась досада и какое-то неудобство, от которого хотелось спрятаться в своей комнате и погрузиться в виртуальную реальность, в изучении следующего курса, опережая программу. Наверное это учителя ограничивают их общение с гением, ведь в его образовательном плане сказано «подлежит ограниченному общению со сверстниками и людьми ниже уровня “великий” во избежание появления дисбаланса между эмоциональной и разумной составляющими».

– А вот только что ты рассказывал об устройстве организма, – наконец-то ответила мама, – и чем больше ты радуешься, тем больше хорошего захочешь и сможешь сделать.

– Ладно. Я подумаю. – отрывисто прокомментировал её слова Никанор, разглядывая радугу во дворе, – Это выглядит полезно, – смутился он сам от собственной реакции. Его насильно отправили на общение с биологическими родителями, а сейчас он и не заметил как прошли почти два часа. И сердцебиение почему-то учащённое, а уголки губ всё тянутся в разные стороны. «Кажется, – поймал он себя на мысли и выпучил глаза, – мне они нравятся». При расставании с родителями он молчал и старался не смотреть им в глаза. Никанор подумал, что они владеют какими-то, пока ещё неизвестными, способностями влиять на других. Хотя если бы было что-то опасное, то учитель на подготовительном курсе об этом бы рассказал.

– Найди себе друга, малыш, – по-доброму сказала мама, застёгивая верхнюю пуговицу серого жилета сына.

– Послушай стариков, – добавил отец и погладил мальчика по голове.

Никанор ничего не ответил, лишь кивнул, резко отвернулся от родителей и, не оборачиваясь, побежал по длинному коридору скорее в свою комнату. Запыхавшись от непривычной физической нагрузки, он присел на кровать и задумался. Непонятное приятное чувство от встречи с биологическими родителями сменилось столь же новым и неизвестным для него, но ядовитым, будто выжигающим всё внутри. Уголки губ вместо движения по диагонали вверх, опустились ближе к подбородку. Мальчик сцепил зубы, стараясь контролировать неприятную реакцию, но лишь начал всхлипывать. Откуда-то появился насморк. Никанор взял со стола узкий электронный браслет – такие выдают всем детям его возраста. Функционал отличается от тех, что носят взрослые, но все показатели тела измерить можно. Температура в норме, давление тоже, пульс слегка учащён, но не значительно. Шмыгая носом, мальчик даже запустил нелюбимую им процедуру – поиск вирусов и инфекций. С тыльной стороны наруча выскользнули тонкие иголки, запускающие в его тело наночипы для глубокого анализа организма. Хоть датчики были не различимы даже для глаза, Никанор всегда ощущал как маленькие приборы перемещаются по его организму, собирают информацию и передают на браслет. Через несколько минут выскочило уведомление, что никаких вражеских микроорганизмов в теле не наблюдается. Несмотря на отличное физическое состояние, ему не хотелось ни погружаться в виртуальную реальность для изучения разработок древних биоинженеров, ни идти к учителю за новыми заданиями.

Никанор подошел к зеркалу, которое считал самым лишним предметом в комнате, ведь на себя можно было посмотреть и на браслете. Отражение в зеркале не такое чёткое, как на электронных устройствах и чем-то всё-таки отличается. Он поймал себя на мысли, что глядя на себя разными способами, с разных сторон и с разным выражением лица, ощущает себя тоже по-разному. Мальчик посмотрел на приглаженные каштановые локоны, такие же как у приходившей женщины, только короче. Он провёл по ним рукой и понюхал. Нет, запах другой. У неё был свежий и одновременно с этим сладкий, приятный аромат. А у него волосы будто не имеют запаха вовсе. Ники вспомнил мужчину с именем Иван, своего отца, и расстегнул верхнюю пуговицу жилета, почему-то захотелось, чтобы было как у него. Мальчик вновь посмотрел на себя в зеркало и подумал: «Я – Видящий Победу, я – Никанор Иванович». Он сделал несколько глубоких вдохов, вернулся на кровать и, накрывшись одеялом, крепко заснул с ощущением появившегося тепла где-то в области грудной клетки.

2. Рина

Быть собой или быть таким, как все? Никанор проснулся не в лучшем настроении. Открываешь глаза и видишь перед собой светло-серый потолок. Тусклый свет только подчёркивает то, что в комнате кроме тебя никого нет, а какому шестилетнему мальчику это понравится? Прозвучал неприятный, как голос его тщеславного учителя, сигнал. Утренние процедуры не ждут. Ники снял рубашку и штаны из тонкой мягкой ткани и утрамбовал в небольшой ящик возле входной двери. Позже, пока он будет на занятиях, появится новый комплект одежды для сна, напечатанной по его индивидуальным размерам. Многорукий 3Д-принтер по заданной программе за несколько часов создаст ночные рубашки для всех двух с лишним тысяч учеников ВПД-школы. Захлопнув крышку ящика для грязного белья, Ники двумя руками прижал её плотнее и замер в ожидании всасывающего звука. «Чмок» – вакуумный монстр съел ткань. «Бжжжж» – загудело следующее устройство, перерабатывающее ночнушки. Сырье сжималось до минимальных размеров и по небольшим, несколько сантиметров в диаметре, трубам поступало в центр дезинфекции. После удаления результатов жизнедеятельности, вроде кусочков мёртвой кожи, волос и прочей мерзости, формировался плотный куб сжатого материала, а из него уже через микроотверстия формировалась нить для 3Д принтера. Материал расширялся, становясь менее плотным, в итоге одежда получалась лёгкой, мягкой без потери прочности и, что особенно важно, на ней не было швов. «Виу» – утилизатор уведомил об успешном завершении процедуры.

Ники выдохнул. Иногда ему казалось, что если не прижать крышку плотно, то рано или поздно, устройство засосёт внутрь и его. Это было абсурдным детским страхом, от которого ему хотелось как можно скорее избавиться. Но, к его огромному сожалению, в этом возрасте разум имеет не всю власть над желаниями и ощущениями. Детских страхов не избежать, даже несмотря

на склонность к гениальности, которая в сравнении с прошлым годом у него усилилась на 1.31%. Поэтому Ники приходилось учиться снисходительности к самому себе, списывая некоторые неконтролируемые ощущения на недостатки быть ребёнком. Он зевнул, потянулся и залез в камеру очищения. Закрыл дверцу и зажмурился в ожидании потока воздуха с антисептиком. Жутко подумать, что раньше люди использовали воду для утренних процедур! Какой же глупостью это было… В общем-то, как и многое другое из того, что они делали. У доконвенционных людей была какая-то навязчивая склонность делать одно и то же по много раз. Каждый урок истории для Ники начинался с фразы учителя «древний быт – современный стыд». Ионизированная «Морская свежесть», новый аромат для камер дезинфекции, вызвала в воображении Никанора яро плещущийся океан, резкие волны, вздымающиеся высоко над водной гладью и обнажающие золотистый песок с галькой. Вот бы побывать на море вживую, а не только с помощью виртуальной реальности! Благодаря современным технологиям, на уроках естествознания они изучали природные явления, лазили по скалам, смотрели вблизи на молнии и ураганы, плавали в океане вместе с двоичными рыбами, которые, впрочем, выглядели как настоящие, хотя… Хотя откуда им, детям, знать, что вживую эти рыбы такие же? Плотные струи воздуха очистили тело от ненужных микрочастиц и Никанор переключил режим на очистку головы. Однажды вместо использования камеры по инструкции, он решил обработать тело воздухом для лица, который был мягче, приятнее и теплее. И, наверное, если бы не внезапно возникшая по всему телу красная сыпь, выходка осталась бы незамеченной. Но когда учитель увидел красные пятна на его руках, то пришлось сделать внеплановое тестирование – отправить нанороботов курсировать по телу, чтобы они выяснили причину. Тут-то и вскрылось, что Ники решил слегка изменить правила своей жизни. В тот день Никанор понял, что для создания своих законов, для начала нужно научиться следовать чужим. Мало того, пришлось изучить все причины по которым те или иные элементы устава должны неукоснительно соблюдаться. Оказалось что воздух для очистки головы был концентрированным антисептиком, который точечно воздействовал на определенные участки лица, но для любого другого кожного покрова доза этого вещества была слишком большой, что вызывало аллергическую реакцию. После длительной и неприятной процедуры по выведению дезинфицирующего средства из организма, Ники решил в следующий раз принимать решения более взвешенно.

Когда он закончил с процедурой, на полке возле двери уже лежала аккуратно сложенная спортивная одежда. Брезгливо поморщившись, Никанор двумя пальцами поднял жилет для выравнивания осанки. Из-за электронной начинки он был плотнее и тяжелее, чем шорты и футболка. Мальчик осмотрел темно-серую безрукавку, надеясь, что по счастливой случайности туда забыли вшить электро-плётку, как он про себя называл устройство, испускающее лёгкий электрический заряд каждый раз, когда он сутулился. Нет, не забыли. Вряд ли точно запрограммированные механизмы по созданию одежды вообще когда-то ошибаются. Досадно. Никанор одел жилет, свел края на животе и ткань срослась, плотно окутав тело. На лопатках почувствовалось легкое прикосновение тонких металлических датчиков. Когда горбишь плечи, они отлавливают излишнее давление и сразу же дают разряд, напоминая о том, что нужно выпрямиться. Когда Ники спросил доктора почему бы просто не зафиксировать его лопатки в нужном положении, тот высмеял его. Будущий гениальный биоинженер, по словам школьного врача, даже в шесть лет должен был догадаться, что жесткие рамки не помогают развитию интеллекта и мешают укреплению потенциала, делая мышление закостенелым, способным смириться с ограничениями. А вот осмысленное формирование условных рефлексов иное дело. Медленно натягивая футболку поверх жилета, Никанор объяснял себе, что занятия физкультурой – важная часть в становлении личности. То, что он, уже сознательный ребёнок, закладывает в себя сейчас, поможет ему в будущем, когда он займет позицию ведущего биоинженера. Мальчик закрыл глаза, поднял руки и потянулся к потолку, поднявшись на цыпочки. Сосчитал до шестидесяти и опустился на всю стопу. В это время наручный браслет завибрировал, предупреждая, что дверь откроется через минуту. Никанор замер, готовясь быстро выскочить из комнаты, как только появится выход в коридор.

Если не успел выбежать первым, лучше замереть на месте и подождать пока остальные собьются в стаю и, толкая друг друга, промчатся хотя бы два-три проёма по пути к стадиону. Иначе рискуешь стать безвольной чешуйкой на шкуре змеи из школьников, агрессивно и стремительно несущейся вперёд. А, как известно, хвосту нет дела до головы и наоборот. Один раз Никанор не удержался на ногах и упал, а другие школьники невозмутимо перепрыгивали через него, будто это одно из упражнений по физре. Было страшно и неприятно. После того раза он заранее готовился к открытию дверей и едва промежуток становился достаточным, протискиваясь в узкую щель, что есть духу мчался к спортзалу, который школьники между собой называли ареной. Сегодня повезло и Ники даже не столкнулся в коридоре ни с кем, только боковым зрением заметил как за ним, на расстоянии метров десяти, формируется голова змеи и будто бы стремится его нагнать. Нежелание быть поглощённым разновозрастным потоком школьников придавало сил мчаться по легкой дуге спиральных коридоров школы. Четыре пролёта, один виток и уже виднеются врата арены. Солнечные лучи через стеклянный купол падают на изумрудную, пока не затоптанную, мягкую зелень, а бабочки ещё не успели спрятаться перед нашествием школьников. Никанор вбежал и сразу же, резко свернул направо, чтобы змея не захватила его на самом финише. Он сделал шаг, но споткнулся ногой о ногу и, не удержав равновесие, рухнул на траву лицом вниз. Судорожно стараясь отодвинуться подальше от прохода, Ники перевернулся на спину и испуганно стал отползать назад, активно двигая локтями и отталкиваясь пятками. Едва он успел подогнуть колени, мимо с ветром пронеслась рассыпающаяся змея из шумных школьников. Через минуту гулкий топот плавно успокоился и разновозрастные дети, от шести до четырнадцати лет, заполнили большую половину пространства арены. Сначала они сбились в небольшие кучки, скидывая обувь, затем рассредоточились, отдаляясь друг от друга и готовясь к занятиям.

Положив голову на мягкую траву, Ники блаженно закрыл глаза и вспомнил биологических родителей, которые год назад рассказывали ему что такое победа. Тогда он и подумать не мог, что в школе для великих детей может быть такое ужасное испытание три раза в неделю, как общие занятия физкультурой. Наслаждаясь сквозь закрытые веки приятным красным светом, Ники ощутил, что над ним нависла тень и нехотя открыл глаза. Прищурившись, он дёрнул носом и внимательно взглянул на темноволосую девчонку, которая зачем-то склонилась над ним.