Видящий. Путь домой
Шрифт:
А тех, старых, больше нет. Сакс, рыжий Синдри Флокисон, Вигдис, тэн Атли – они умерли окончательно, насовсем.
И Хроки.
Уже отступившая было ярость вернулась с утроенной силой. Пожалуй, будь Славка тут, рядом, я бы дал ему в морду – а то и добавил бы ногами по ребрам. Но я слышал лишь голос в трубке – и только поэтому пока держался.
– Только один вопрос, Славка, – выдохнул я сквозь зубы. – Ты знал?
– Ну, абрикос, ты же понимаешь, что кланлид мне в целом не докладывается. Так, в общих чертах…
– Ты знал?!
– Ну, я догадывался, что…
– Ты знал?! – заорал я – так, что стекла задрожали. –
– Да. Но ты не понимаешь, абрикос. – Славка затараторил, проглатывая по половине слова. – Это же на самом деле все…
– Пошел. На. Хрен. – отчеканил я, еле удержавшись от соблазна запустить ничем не провинившийся телефон в стену. – И лучше мне сейчас не попадайся, урод, или я тебе все ноги переломаю. Понял?!
Не дождавшись ответа, я швырнул трубку на диван – и сам плюхнулся следом. Я ведь так и не потрудился узнать, что ждет игрока после отрубания головы и сожжения трупа… Что ж, теперь у меня есть возможность познакомиться с этой самой «Окончательной смертью» поближе. Максимально тесно.
Глава 2
Выберите продолжение игры
Возрождение в точке привязки сюжета (не доступно)
Окончательная смерть (доступно, рекомендуется)
Ну… Чего-то такого я и ожидал. Сюжетная привязка способна закрыть глаза на некоторые мелочи и выставить меня чудом уцелевшим в резне на свадьбе у Хроки… но уж точно не после того, как мое тело оттащили на берег, обезглавили и сожгли дотла. Как и, подозреваю, тела многих других. Топы «Волков» и люди Черного Копья не мелочились, а предатели уж точно спешили обезопасить себя от мести бессмертных и не особо-то разбирались, кто пришел в мир «Гардарики» совсем недавно, а кто здесь родился. Наверняка в Барекстаде сейчас рубили головы и сжигали всех подряд. Черное Копье не ограничивал себя в средствах и без стеснения шел против обычаев и местных представлений о чести.
Впрочем, имея за плечами целый клан с топами уровнем сорок плюс – может себе позволить. И вряд ли кто-то отважится с ним поспорить.
Кроме одного не в меру принципиального склафа. Которому, впрочем, еще предстоит каким-то Макаром вернуться в мир живых. Если игровая механика в принципе допускает такую возможность… Вздохнув, я ткнул в единственную доступную мне «Окончательную смерть». Ну, безносая, покажись…
Вы выбрали Окончательную смерть.
Вы отправитесь в загробный мир в соответствии с фракцией и мировоззрением.
Ага, вот оно как… Ладно, поглядим, какой именно вид жизни после смерти мне подобрали местные боги. Или кто здесь отвечает за павших в бою?
Когда темнота рассеялась, я обнаружил себя стоящим среди скал. Или камней – здоровенные серые валуны были и под ногами, и вокруг – но разглядеть ничего дальше десятка-полутора шагов я не мог. Все заволакивал серый туман. Его бесплотные белесые пальцы тут же скользнули под жалкую одежду – я появился в мире мертвых в какой-то дерюге и сапогах, которыми побрезговал бы и трэлл.
Да уж… Как-то я себе по-другому представлял судьбу славных воинов, погибших в битве. Или Система так обделила меня за то, что предатели не потрудились как следует меня похоронить
Хотя – сейчас-то какая разница?
Я поежился, запахнул перетянутую убогим кожаным ремешком рубаху и только потом вспомнил, что холод мне не страшен. И как бы я ни привык к игровому миру, почти променяв на него реальный, правила не поменялись. И даже лютый мороз для меня – лишь набор неприятных ощущений и, подозреваю, парочка дебафов с перспективой потери очков здоровья. А на наползавший со всех сторон туман можно и вовсе не обращать внимания… Но куда же в нем идти?..
Карта в интерфейсе закономерно не показала ничего, кроме серой дымки – даже компас пропал. Здесь, в мире мертвых, не было ни севера, ни юга. Ни, подозреваю, дорог – можно ковылять куда угодно. Особо ни на что не надеясь, я переключился на инвентарь.
И слегка прибалдел. После смерти Система ограбила меня подчистую, вытряхнув из виртуальных карманов все до последней монетки – но почему-то оставила посох. Тот самый, который старый бродяга Гримнир – игровое воплощение самого Алекса Романова – забыл у моего костра.
Или оставил специально – в совпадения или случайности я не верил уже давно. Как бы то ни было, древняя узловатая палка никуда не делась. Я тут же вытянул ее из инвентаря. Хоть какое-то оружие – да и шагать по этим камням с дорожным посохом явно будет поудобнее.
Даже если понятия не имеешь, куда именно идти. Я затопал вперед, разгоняя загробную тишину стуком сапог – но все равно она наваливалась со всех сторон и понемногу начинала поддавливать. Пытаясь хоть как-то развлечь себя, я засвистел что-то из попсы десятилетней давности… и почти сразу перестал. Здесь, в холодном сером тумане, мой тонкий свист не только казался неуместным, но и звучал как-то зловеще. И без того паршивый настрой скатывался еще ниже – во вполне соответствующее этому месту уныние, граничащее со… страхом?
Да, именно так. После нескольких сотен шагов по бесконечным камням я понемногу начал бояться.
Особенно когда понял, что я здесь не один.
Очень давно не один – просто до этого туман скрывал от меня десятки фигур, неторопливо бредущих в пустое белесое никуда. Все вместе, в одну сторону – по-видимому, никакой другой стороны здесь вообще нет. Только вперед. Сначала они показывались только по бокам, но потом я догнал сразу троих. Невысокую женщину с двумя детьми. Северянка ковыляла по камням, взяв обоих – мальчика и девочку лет десяти-двенадцати – за руки. Никто из них не сказал ни слова и даже не посмотрел в мою сторону. Я не стал оглядываться – почему-то мне очень не хотелось видеть лица. Их – и других, которых я встретил чуть позже. Старики, женщины, дети – но нередко встречались и взрослые мужчины в доспехах и с оружием в руках.
Некоторых я даже узнал. Убитый мною у стен Альвсбуна Кетил Одноглазый показался из тумана впереди и чуть справа. Когда я обгонял его, бывший ярл Скагена повернул голову и мазнул по мне невидящим взглядом – и я тут же ускорил шаг, ныряя поглубже в белесую дымку.
Не знаю, смог ли он узнать меня, или просто услышал, как стучат мои сапоги, но никакая сила сейчас не заставила бы меня посмотреть в мертвые глаза… в один мертвый глаз Кетила. Я был в своем праве, поднимая меч, но это едва ли стало бы оправданием для того, кому пришлось отправиться в этой жуткое место по моей воле.