Видящий. Ярл
Шрифт:
– Я бы не стал верить Ульфриксону, – проворчал Хроки. – Он заманивает тебя в ловушку.
– За стены я пойду только с вами. Но на берег он вышел один, и я тоже не стану прятаться за чужими щитами. Но если он задумал какую-нибудь хитрость, – я сомкнул пальцы на рукояти «Звезды», – я смогу за себя постоять. Вагни мне не страшен.
– Да сохранит тебя Тор-защитник. – Хроки покачал головой. – Будь осторожен. Вагни не самый сильный среди братьев Ульфриксонов, но он хитер. Не поворачивайся к нему спиной, мой тэн.
Вот
Иной раз куда проще договориться без свидетелей – и именно поэтому я оставил свой корабль в паре сотен шагов от стен Эльгода и зашагал по камням к последнему оставшемуся в живых Ульфриксону. Он, похоже, разглядел меня и двинулся навстречу. Хорошо – на таком расстоянии, да еще и рядом с ним, можно не опасаться стрелы из-за частокола. И плохо – Вагни облачился в доспехи и взял щит, а его меч перекочевал из ножен в правую руку. Младший Ульфриксон готовился драться.
А я нет. Вместе с Гудредом у меня точно хватит сил захватить и разграбить Эльгод, но я пришел сюда не за этим. И если Вагни окажется не таким упертым, как его старшие родственники, на этот раз обойдется без крови.
– Здравствуй, Вагни, сын Ульфрика, – произнес я, останавливаясь. – Боги не дали тебе силы братьев, но ты куда мудрее их обоих. Ты помог мне в бою, и я сдержу свое слово и не трону ни тебя, ни твой дом.
– Мне не нужна твоя жалость, склаф. – Вагни замедлил шаг. – Ты забрал корабль моего брата. Но что же стало с ним самим?
– Мы с Ормом встретились в поединке, и боги отдали победу мне, – ответил я. – Твой брат погиб, а его люди теперь служат Фолькьерку.
– Мои братья мертвы. Я опозорил свое имя трусостью и предательством. Даже безусые юнцы плюют мне вслед, и никто из них не пошел за мной, чтобы встретить твоих хирдманнов в бою. – Вагни поднял меч. – Подходи же, склаф. И пусть боги решат, кому из нас жить, а кому умереть.
Ох уж эта нордическая честь… Судя по побледневшему лицу и подрагивающим рукам, Вагни и не надеялся победить меня в схватке. Просто не видел иного выхода, кроме как героически самоубиться об мой меч и смыть позор кровью. Хотя бы своей.
Я оглянулся назад.
Хорошо – мой драккар достаточно далеко, и никто не услышит, что мы с Вагни скажем друг другу. Ведь я собираюсь ответить на вызов… в общем, местные бы мой подход точно не одобрили.
– Что тебе с того, что я погибну, Ульфриксон? – Я шагнул вперед, но даже не притронулся к мечу. – Убьешь меня – и Хроки вздернет тебя на мачте. А потом мои люди сожгут Эльгод.
– Если даже Болли не смог с тобой совладать, не смогу и я, склаф. – Вагни сжал зубы. – Но ты обещал пощадить мой дом.
– И тебя самого, – отозвался я. – Я возьму в Эльгоде золото для моих людей и припасы,
– Который мне придется купить? – усмехнулся младший Ульфриксон. – Я и так навлек на себя достаточно позора. Если ты возьмешь в моем доме золото, потомки назовут меня Вагни Трусливым.
– Если ты погибнешь, то потомков вообще не будет. – Я пожал плечами. – И род конунга Ульва Рагнарсона прервется из-за твоей глупости. Но если ты сохранишь свою жизнь и Эльгод, тебя назовут Вагни Мудрым. Немного пользы людям будет от твоей гибели… Скажи мне, сын Ульфрика – что сделал Орм, когда на Барекстад пришел Бьерн Серый Медведь?
– Орм покорился конунгу и назвался тэном. – Вагни опустил голову. – Он говорил – нет нужды погибать и оставлять свой дом без защиты.
– Твой брат был мудрым правителем, – кивнул я. – Нет позора в том, чтобы служить достойному. Мы оба с тобой люди ярла Тормунда и Серого Медведя – стоит ли нам сражаться?
– Позор для воина оставить убийцу братьев без мести, – глухо проговорил Вагни. – На тебе кровь Орма и Болли.
Но уверенности в его голосе ощутимо поубавилось. Давай, посмотри мне в глаза… Ага, попался! Ближе, бандерлог, ближе…
– Это так. Но плохим бы я был тэном, если бы не смог защитить себя и Фолькьерк. Я уже убил двоих Ульфриксонов, и не хочу убивать последнего из славного рода. – Я сложил руки на груди. – Могучий воин – не всегда хороший правитель. Ты не хуже меня знал Олафа Кольбьернсена. На всем Барекстаде не сыскалось бы бойца сильнее, но во что его бесконечные походы превратили Фолькьерк? Прошу тебя, Вагни, сын Ульфрика – опусти свой меч. Всеотец свидетель – я готов забыть былое и назваться твоим другом. Вот моя рука – и в ней нет оружия.
На Вагни было жалко смотреть. Он трясся, как осиновый лист. Честь требовала сойтись со мной в безнадежной схватке. Пожалуй, будь у меня в руках меч, парень не выдержал и полез бы в драку… но «Звезда Сааведры» покоилась в ножнах. А зарубить безоружного у Вагни явно не хватало решительности – зато той самой чести имелось с избытком. Как и благоразумия – я не зря считал младшего Ульфриксона самым адекватным в семейке. И через несколько мгновений он попросту сломался. Его меч выпал из ослабевших пальцев и со звоном ударился о камни.
– Да будет так, тэн Антор! – выдохнул он, стискивая мою руку. – Ты необычный человек, и я скорее отправлюсь к Владычице Хель, чем стану сражаться с тобой!
– Хвала богам!
Я хлопнул младшего Ульфриксона по плечу. Далеко за моей спиной послышались радостные крики и грохот мечей и топоров по щитам. Половина моего хирда еще позавчера служила Орму, и они едва ли хотели драки. Впрочем, как и остальные – великая честь победить в бою, но не меньшей славы достоин тот, кто способен выиграть битву не оружием, а словом.