Вигнолийский замок. Последнее обновление
Шрифт:
– Я его видела только раз, – Эмилия все-таки пригубила вино, – он мне почти незнаком.
– Но чем же вы интересуетесь тогда? Чего хотите от жизни?
Девушка снова посмотрела на меня, будто раздумывая, стоит ли рассказать о себе. В глазах Эмилии вдруг мелькнули искорки, она явно решила, что стоит.
– Я хочу устроить турнир. Но не рыцарский. Знаете такую игру, как шахматы?
– Знаем, – медленно сказал я, слегка огорошенный ответом.
– Так вот, я бы хотела собрать игроков со всего королевства и
Никер открыл рот, чтобы положить туда кусок рябчика, да так и замер с вилкой на весу. Я оказался более устойчив к такому откровению из уст девушки.
– Ваши родители одобряли это увлечение, Эмилия?
– Вовсе нет. Они говорили, что женщина должна следить за порядком в доме, а шахматы – мужская игра.
– Они в чем-то правы, – Никер пришел в себя наконец. – А еще у вас есть интересы?
– Да. Я рисую.
– Это хорошо! – Никер явно воспрял духом. – Такое увлечение поддержит любая семья и любой муж!
Эмилия кротко улыбнулась:
– Я нарисовала сегодня днем господина барона. Хотите посмотреть?
– Да! – с воодушевлением произнес Никер.
Эмилия достала из длинного красного рукава свиток и развернула его. Поэт сидел рядом с ней и первый увидел рисунок. Никер издал сдавленный звук и схватился за сердце.
– Что там? – заинтересовался я и встал со своего места, чтобы получше рассмотреть творение девушки.
Эмилия протянула мне рисунок. Я взял его и едва не выронил из рук.
– Клетчатый! – мои губы произнесли это сами собой.
На рисунке было изображено нечто вроде черно-белой мозаики, за которой смутно угадывались очертания то ли облака, то ли раненого кита, то ли разбитой японской вазы.
– Что это, миледи? – слабым голосом спросил Никер. – Это вы нарисовали?
– Да. Портрет господина барона. Вам не понравилось? Я вижу, что не понравилось. Мои рисунки нравятся только моему маленькому братику. Ему три года. Но я считаю, что портрет господина барона очень удачен. Видите этот изгиб подбородка? Он выдает волевой и неуступчивый характер господина барона.
Палец Эмилии показывал на какую-то изломанную черную линию.
– Подбородок, да? – с сомнением сказал я. – А это что за метеорит?
Палец девушки сместился чуть левее.
– Ваш глаз, господин барон. Он прожигает насквозь. Я когда увидела ваш взгляд впервые, то чуть не задохнулась от волнения. Но тут я изобразила лишь один глаз, потому что боялась, что второй не получится столь же хорошо. Я ведь только учусь рисовать.
Никер сорвал с себя берет и вонзил пальцы в шевелюру.
– А ваш будущий муж знает о ваших… гм… увлечениях? – выдавил из себя поэт.
– Нет еще, я не успела ему рассказать.
– Слава Многоединому! – искренне воскликнул Никер и воздел руки кверху.
– Почему вы так говорите? – встревожилась Эмилия. – Что вы имеете
Никер молчал и лишь смотрел на рисунок.
– Я, пожалуй, объясню, – я отложил свиток в сторону. – Никер просто переживает за исход нашего дела. Дело в том, Эмилия, что я собираюсь обменять вас на ящик гвоздей. Если барон узнает, как вы рисуете, то думаю, что ваша цена упадет до половины ящика. А если Прасту станет известно о ваших шахматных способностях и желании провести турнир, то мне придется ему доплачивать, чтобы он взял вас обратно.
Эмилия подняла свиток со стола и засунула обратно в рукав. В глазах девушки мелькнули слезы.
– Я стою гораздо больше ящика гвоздей, господин барон!
– Насколько дороже? – с интересом спросил я. – У вас есть основания полагать, что Праст заплатит больше? Сколько же с него требовать?
Эмилия встала из-за стола с явным намерением уйти, но в последнюю секунду передумала.
– Вы всегда такой, господин барон? Хотя да, я наслышана о вас. Не хотите сыграть со мной в шахматы?
Я оказался готов к очередной неожиданной фразе.
– Потом как-нибудь. После боя у меня голова плохо соображает.
Мы все-таки закончили ужин, и Эмилия ушла.
Никер допивал вино и, судя по нервному покачиванию головой, время от времени вспоминал мой портрет.
– Вот скажи, Арт, – наконец начал он. – Ты ведь практичный человек. Но зачем ты так говоришь с женщинами? Тебе же придется рано или поздно жениться.
Одна из свечей в большом подсвечнике справа от поэта потухла.
– Вот именно, что придется жениться. Поэтому я жду, когда они ответят, – я одним взмахом руки отодвинул посуду в сторону и взгромоздил на стол карту.
– На что ответят? – удивился Никер.
– Просто ответят. Некоторые осыпают меня бранью, другие бросаются в слезы, третьи молча оскорбляются. Никто еще не ответил так, чтобы ответ звучал подходяще моим вопросам. Впрочем… предложение сыграть в шахматы было достаточно близко.
Эту ночь я провел с Вероникой. Девушка любила лежать на моем плече. Вероника почему-то тоже расспрашивала меня о женитьбе. Удивительно, что все об этом говорят в последнее время, словно такая мысль носится в воздухе! Или появление знатных пленниц так повлияло на домочадцев?
– Вот вы женитесь, господин барон, а как же тогда я? – спрашивала девушка, пытаясь заглянуть мне в глаза в темноте. – Вам ведь жена не позволит проводить время со мной.
– Еще рано об этом говорить, – я смотрел на половинку луны за окном. – Неизвестно, когда это случится и кто станет моей женой. Может, ей будет все равно. Может, это будет брак по расчету.
– Если брак по расчету, то наверняка вы выберете дочку какого-нибудь герцога, не меньше, – вздохнула Вероника. – Мне жаль, господин барон… жаль, что я не дочь герцога. Мы бы с вами поладили.