Вихрь 2. Девушка, которая прорвалась сквозь время
Шрифт:
Я посмотрела в сторону Бэйла. Он пробрался к барной стойке и уже разговаривал с барменом. Я присела на край скамьи, откуда могла наблюдать за танцующими.
Все мутанты по возрасту и телосложению были похожи друг на друга. Они были относительно молоды, спортивны и не очень похожи на мутантов. Можно даже сказать, что они больше походили на людей. И я быстро поняла почему: если бы они были старше и немощнее, не в такой хорошей форме и меньше походили на людей, они никогда не справились бы с жизнью в Нью-Йорке. Их давно бы поймали бегуны кураториума.
С
Новость о падении первого мегаполиса потрясла мир словно землетрясение. Она повергла людей в страх и ужас. А мутанты, несмотря на опасность, двинулись к стенам оставшихся городов. Они толпами собирались перед воротами в надежде, что те вскоре откроются.
Весь мир затаил дыхание, словно все только и ждали следующего шага соперника.
И именно поэтому план, который задумал Бэйл, обязан был увенчаться успехом— каким бы рискованным он мне ни казался.
2
Увидев возвращающегося Бэйла, я почувствовала облегчение.
– Ну и? – спросила я.
Он продемонстрировал мне небольшую карточку с чипом черного цвета, на которой блестящими красными буквами было написано: «КРАСНАЯ КОМНАТА».
– У нас есть комната. Там мы и подождем.
У меня не осталось выбора. Я снова вздохнула:
– Это совсем…
– Это не плохой план. – Бэйл закатил глаза и потянул меня за руку дальше.
Но все оказалось так, как я и ожидала. Это был самый ужасный, самый легкомысленный план, который только можно было придумать. Предполагалось, что мы встретимся в клубе с штурманом из кураториума. С одним из тех, кто уже на протяжении нескольких недель ищет нас по всему миру.
Он возник из ниоткуда и предложил встретиться. И Бэйл принял его предложение быстрее, чем я успела произнести слово «засада».
– И как же он попадет сюда? – поинтересовалась я, следуя за Бэйлом. – Если уж мы едва смогли уговорить вышибалу, то…
– Я предупредил, что он придет, – сказал Бэйл.
Ну конечно, он предупредил.
Мимо нас пронеслись два вирблера. Они проложили себе дорогу от танцпола сквозь толпу и, слившись в яростном поцелуе, исчезли за дверью, на которой желтыми буквами было написано: «ЖЕЛТАЯ КОМНАТА».
– Пойдем, –
Нетрудно было догадаться, для каких целей была задумана эта комната. В ней было достаточно места для кровати с металлическим каркасом сложной формы. Все было выдержано в красных тонах: атласные простыни, обтянутое бархатом кресло. На сервировочных столиках, тоже металлических, стояли десятки свечей. На стенах виднелись проекции мерцающих огней. С металлического каркаса кровати свисали железные наручники.
– Это, кажется, люкс для цюндеров. – Бэйл почесал затылок. Я могла поклясться, что он даже немного покраснел, но, вполне возможно, это было всего лишь из-за освещения. – Не могу поверить, что ты выбрал это место для встречи, – пробормотала я и решила ни к чему, совсем ни к чему не прикасаться.
Бэйл вздохнул:
– Здесь надежно и… мы же не останемся здесь надолго. Кроме того, я уже десятки раз ночевал в подобных помещениях, когда мне нужно было скрыться. Здесь все убирают, и на самом деле это место чаще всего используется только для сна.
– Чаще всего, – повторила я и подняла брови.
Бэйл насмешливо фыркнул:
– Не переживай, Барби. Я буду хранить твою добродетель.
– Ха, ха. – Я скорчила гримасу, пытаясь одновременно бороться с пылающими щеками. Судя по усмешке Бэйла, мне это не особенно хорошо удавалось.
– Если только ты сама не захочешь, – добавил он и крепко прижал меня за талию к себе. Мерцание искусственных огней окутало его теплым светом, и я заставила себя сохранить серьезное выражение лица, хотя далось мне это с большим трудом.
– Ну ты-то точно хотел бы, – выдавила я наконец, не пытаясь особо острить, но все же закрыла глаза, когда Бэйл наклонился и поцеловал меня.
В начале нашего знакомства я считала, что Бэйл – это самый невыносимый, заносчивый, самоуправный парень на всей земле.
Ну хорошо, невыносимым, заносчивым и самоуправным он оставался и по сей день, но… Сейчас мне все труднее удавалось отвести от него взгляд. Его голубые глаза были похожи на глубокие озера под замерзшим слоем льда. И в такие моменты я чувствовала себя единственным человеком, способным пробить эту толщу льда и добраться до дна.
Проблема с Бэйлом состояла не только в том, что у него были классные скулы, классная прическа и классное тело. Привлекало меня не только это. Самым главным для меня было… его ухмылка, когда он на чем-то концентрировался. Или его едкие комментарии, которые заставляли меня смеяться чаще, чем следовало бы. Или то, как он часто грозил Атласу, что бросит его, если тот не начнет хорошо себя вести, но при этом с такой любовью его гладил, что всем становилось понятно – Бэйл говорил это несерьезно.