Вихрь пророчеств
Шрифт:
Когда Имар уже управился с первым блюдом и принялся за начиненный дичью пирог, наконец пришел Кайлем аб Рордан и извинился за опоздание.
– Нет, это моя вина, – возразил Имар. – Я слишком поздно за вами послал. Прошу вас, садитесь, угощайтесь.
– Благодарю, государь.
Генерал устроился за столом, взял салфетку и подождал, пока лакей положит ему на тарелку жареную телятину в грибном соусе и наполнит бокал красным вином. Потом Имар приказал слуге отрезать для гостя кусок пирога и отослал его прочь, чтобы они остались в столовой вдвоем.
– Лорд Кайлем, сначала я хочу поговорить с вами не как с генералом
Его собеседник мгновенно помрачнел, положил на тарелку вилку, которой только что поддел кусок мяса, и немного нервным жестом пригладил свои густые темные волосы. В них не было ни единой седой нити, несмотря на то что уже через три месяца генералу должно было исполниться пятьдесят лет.
– Это очень неприятная и позорная для всех нас история, государь. Я очень надеюсь, что Лаврайн все-таки опомнится, но… Боюсь, он переступил ту грань, за которой уже нельзя надеяться на королевское милосердие.
Имар кивнул:
– Как вы понимаете, Лаврайн принадлежит к королевской семье, а посему подпадает под мою непосредственную юрисдикцию. Недавно я подписал указ, которым лишаю его всех титулов и владений и приговариваю к смертной казни.
Кайлем аб Рордан, даром что часто называл себя грубым воякой, не мог сдержать сокрушенного вздоха.
– У вас не было другого выбора, государь. Ваш приговор суров, но справедлив.
– Пока об этом знают только лорд Дывлин и мой секретарь. После обеда я отправлю указ лорду государственной печати, после чего он вступит в законную силу. Буду вам очень признателен, если вы лично сообщите леди Гвайр о моем решении и убедите ее не приходить ко мне с просьбой о помиловании.
– Да, государь. Я готов пойти прямо сейчас.
– Нет, не торопитесь, это подождет. Пообедайте со мной, тогда и пойдете.
Какое-то время они ели молча, а потом генерал, по просьбе Имара, начал отчитываться о том, как прошла ночь в Ханговане. Обычно он делал это во время утренней встречи с королем, но сегодня, в связи с побегом Лаврайна, Имар ее отменил.
В отличие от событий во дворце, ночь в городе прошла в целом спокойно, за исключением нескольких мелких инцидентов, с которыми войска легко справились. Хангованцы были смирными и не бунтовали по двум причинам: во-первых, они питали больше уважения к королевской власти, чем жители провинций, а во-вторых, ценили то, что противостояние в столице проходило более или менее мирно и почти не отражалось на уровне их жизни, который, по сравнению с остальным Лахлином, был достаточно высок. План Имара как раз и заключался в том, чтобы сохранить это относительное спокойствие и постепенно выкурить поборников из города.
А вчера вечером в восточном предместье патруль задержал одного торговца, направлявшегося в Касневид со своим товаром, и при обыске у него были обнаружены очередные распоряжения от Священной Канцелярии для руководства тамошнего диоцеза. Поборники все чаще прибегали к помощи простых горожан, которым, в отличие от курьеров, было легче выбраться за пределы Хангована. Упомянутый торговец погорел из-за своей чрезмерной услужливости – ему не хватило выдержки дождаться утра, он отправился в путь на ночь глядя, чем и привлек себе внимание военных. А поскольку среди изъятых у него документов нашлись и прямо противоречащие королевским указам, горемыку по быстрому приговору военно-полевого суда на рассвете казнили
– По рапортам патрульных командиров, – докладывал генерал, – ни ночью, ни утром вокруг Дворца Святой Веры не наблюдалось никакого подозрительного оживления. Лично я сомневаюсь, что Лаврайну удалось туда попасть. Думаю, он все еще прячется где-то в Кайр Гвалхале или же попросил убежища у кого-нибудь из городских друзей.
– Или, – добавил король, – смог сбежать из Хангована и сейчас направляется в Бланах.
– Тогда его обязательно схватят, государь. До двадцатой мили Бланахского тракта стоят наши заставы. К тому же я понимал, что это самое вероятное направление для побега, и еще ночью отрядил туда два взвода.
– Да, знаю. Но Лаврайн не дурак, чтобы ехать по самому тракту, он наверняка свернул на проселки. А их слишком много, чтобы войска могли все перекрыть.
Генерал вынужден был с этим согласиться, однако заметил:
– Даже если Лаврайн туда доберется, это может сыграть нам на руку. Он очень амбициозный и честолюбивый, поэтому потребует от поборников полного послушания. Тогда начнется его противостояние с Айваром аб Фердохом, в Поборническом Совете произойдет раскол, а поборники в других регионах растеряются и не будут знать, чьи приказы выполнять.
Имар лишь неопределенно покачал головой. Он побаивался другого – что начальники большинства диоцезов недолго будут колебаться и с радостью признают власть Лаврайна, наплевав на сидящего сиднем во вражеском Ханговане верховного поборника…
После обеда Кайлем аб Рордан пошел к своей сестре, а Имар вернулся к правительственным делам, но никак не мог на них сосредоточиться, с нетерпением ожидая хоть какого-нибудь известия о Лаврайне. Благо леди Гвайр не появлялась, – похоже, брат все-таки сумел убедить ее, что это безнадежно.
Только через три часа мастер Леолан доложил, что в приемной ожидает леди Элвен вер Кайлем. Имар, как раз совещавшийся с министром торговли, поспешно закончил разговор, подписал все принесенные им бумаги, быстро спровадил чиновника и приказал секретарю пригласить Элвен.
Войдя в кабинет, девушка сама закрыла за собой дверь и, очевидно, наложила на нее чары против подслушивания, потому что, повернувшись к Имару, произнесла:
– Теперь можем свободно говорить.
– Лорд Гарван и мастер Шовар уже вернулись?
– Еще нет, но сообщили мне о результатах поисков. Лаврайн не прячется ни у кого из друзей и знакомых и до сих пор не связался с поборниками. Похоже, он уже далеко отсюда, и никакие войска его не догонят.
– Почему ты так думаешь? Твой отец еще по свежим следам выслал во всех направлениях поисковые отряды. Возможно, они даже опередили его.
– Нет, – покачала головой Элвен, – не опередили. Единственная надежда была на то, что Лаврайн решил остаться в городе и требовать от Поборнического Совета твоего отстранения от престола. Но он оказался умнее… Или тот, кто вытащил его из тюрьмы, подсказал ему лучший план действий.