Вихрь
Шрифт:
Ирэн заставила себя улыбнуться. Когда они подымались по лестнице, она крепко сжала руку Жана. Жан нервничал.
– Подумайте, может быть, мне лучше не заходить в гостиную?
– О, Жан!
Но тотчас чувство страха за любимого человека, свойственное всякой женщине, заговорило в ней, и она прибавила:
– Впрочем, вы, может быть, правы. Идите в мою спальню, дорогой, и подождите там.
Пока она шла по коридору, она доказывала себе, что появление Жана было бы совершенно невозможно.
– Чем я обязана такой чести? – любезно спросила она, входя в гостиную.
Ее брат ответил с мрачным видом:
– Мы все приехали поговорить
Ирэн отвела в сторону его протянутую руку и, подойдя к камину, стала греть свои дрожащие руки у огня. Ванда видела ее дрожь. Она кусала себе губы. Она любила Ирэн и была уверена, что, не причиняя ей зла, она может помешать ее замужеству, если проявит достаточно твердости, конечно, при поддержке остальных.
Ирэн снова повернулась лицом к присутствующим.
– Я не сомневаюсь, – сказала она, – что вы все собираетесь сделать то, что считаете правильным. Но, видите ли, это касается меня одной, и вы не вправе вмешиваться в мою жизнь.
– Ирэн, дорогая моя, – сказал Рудольф де Кланс, – я позволю себе сказать, что это, действительно, как будто неуместно по отношению к вам, и мы все сознаем это. Однако мы знали, что вы сами не придете к нам, и я надеюсь, вы поверите, – я говорю, по крайней мере, о себе и Ванде, – что прийти сюда и вмешиваться в вашу жизнь, как вы сейчас несколько строго выразились, нас побудила только самая искренняя любовь к вам.
Он подошел к ней и встал рядом.
– Судите сами, дорогая. Ну, сознайтесь чистосердечно, что вы знаете о Виктуаре? Вы бы не стали ведь, право же, думать о покупке лошади, не посмотрев ее родословную, так же и здесь. А ведь при выборе мужа следует проявить большую осмотрительность, чем когда дело идет о скаковой лошади. Теперь…
– Я не могу выслушивать подобные вещи, – с живостью сказала Ирэн. – Неужели вы все такие жалкие снобы, что, кроме происхождения, для вас ничего не существует! Вы все и бровью не повели, когда я выходила замуж за Карла-Фридриха. Он был родовит, это было замужество как полагается. И вы вполне благосклонно отнеслись к тому, что восемнадцатилетняя девочка была отдана истрепанному порочному старику. Это для вас не имело никакого значения. Ведь он был родовит, его семья была не ниже моей, и я оказалась вполне подходящей жертвой для этой цели. И вы все собрались, чтобы присутствовать при сцене заклания жертвы, и продолжали спокойно наблюдать, пока мои страдания тянулись много лет. Франц отдал меня на эту муку. Вы все великодушно помогали ему. А теперь, когда я, наконец, свободна, когда я, наконец, счастлива, живу и люблю, вы все пришли и опять хотите заставить меня принести новую жертву. Вы не можете это сделать! Вы не имеете права на это! Вы все счастливы в браке или свободны. Никто из вас никогда не испытывал тех мучений, никто из вас не был так несчастлив, как я. Вам очень легко стоять здесь и придумывать дешевые фразы о человеке, которого я люблю, о человеке, за которого я выхожу замуж…
– Я прокляну тебя, если ты выйдешь замуж за этого бродягу! – грубо сказал Франц.
Лицо Ирэн побледнело.
– Ты боишься, должно быть, что Жан спросит меня, почему я так много одалживала тебе денег.
– Слушай… – начал Франц. Рудольф и Ганс быстро подошли к нему.
– Замолчите, – проворчал Ганс. – Замолчите, я требую этого.
Ирэн с силой сжала руки.
– Эта сцена унизительна, – сказала она, – унизительна для всех нас. Я вынуждена быть
– Ирэн права, – сказала она громко, – никто из нас не имеет права вмешиваться в ее жизнь. Если она любит Виктуара, какое дело до этого кому-нибудь из нас?
– Ах, эти женщины, они всегда мелют чушь, когда речь заходит о любви! – в ярости крикнул Франц.
Ганс немедленно повернулся к нему.
– Успокойся!
Франц отошел с угрожающим видом. Ванда, придав своему лицу строгое и вызывающее выражение, подошла к Ирэн.
– Я сделала ошибку, – сказала она. Ее голос звучал резко. – Я сделала ошибку, позвав сегодня сюда остальных родственников. Ирэн, я должна извиниться за них. Я представляла себе, что они попытаются вежливо отговорить вас от того, что я считаю гибельным шагом. К сожалению, они, видимо, представляют себе, что убеждать следует, осыпая друг друга бранью.
Она посмотрела на Ирэн спокойным взглядом.
– Должны ли мы принимать в этом участие?
– Это ваше дело, решайте сами, – сказала Ирэн трепещущими губами.
– Тогда перейдем к делу. Вы хотите выйти замуж за этого человека. Я должна предупредить вас, что обратилась к помощи детективов…
– Ванда! – умоляюще сказал Рудольф.
– Никто из вас не хочет говорить, никто из вас не хочет помочь мне, – взволнованно сказала Ванда. – Я буду действовать одна. Единственный правильный путь – это узнать, кто он такой и что представляет собой этот Виктуар. Ведь, кроме всего прочего, он будет отчимом того, кто носит наше имя, и главой нашего дома.
Она повернулась к Ирэн, охваченная пылким порывом.
– Что будет с Карлом? Хотите вы его принести в жертву своей любви?
– Неужели вы думаете, – ответила Ирэн, – что мое замужество повлияет на судьбу Карла? Как это могло бы быть? Как вы можете думать, что я так тупа и бесчувственна, что могла бы выйти замуж за Жана, если бы заметила, что он хотя бы раз чем-нибудь обидел Карла или способен был сколько-нибудь дурно на него влиять? Вы говорите о жертве, вы говорите, что мое замужество означает принесение Карла в жертву? Между тем вы сами несколько месяцев тому назад уговаривали меня выйти замуж, даже намекали, что я должна это сделать.
– Когда я говорила с вами о замужестве, – с горечью сказала Ванда, – я думала о браке с человеком вашего круга, вашего класса, а не с каким-то пришельцем.
– Потише, потише, – сказал Рудольф мягко.
– Нет, надо говорить громче! – крикнул Франц. Наступило молчание.
Ирэн переводила глаза с одного на другого. Затем она медленно взяла свой мех, лежавший на стуле.
– Пожалуйста, распоряжайтесь здесь как дома, если вам что-нибудь понадобится, – сказала она спокойным и беззвучным голосом, направляясь к двери.
– Я хочу сказать вам, Ирэн, – начал с жалким видом Ганс.
Она посмотрела на его расстроенное лицо.
– Я хочу сказать, дорогая… послушайте меня минутку…
– Вы тоже? – спросила Ирэн.
Ганс смущенно забормотал. Лицо его вспыхнуло. Ирэн остановилась в дверях.
– Я выхожу замуж, – сказала она, – в соборе Св. Стефана в этом месяце.
ГЛАВА XXIII
Слух о предстоящей свадьбе Ирэн и Жана моментально вызвал большой шум вокруг особы скрипача. Эбенштейн захлебывался от восторга.