Вихрь
Шрифт:
– Да, конечно. Прости, - согласилась Настя и повернулась к подруге, - у тебя сеть на телефоне ловит? Вызови скорую. Мы все объясним.
ЭПИЛОГ
часть первая
У Кати голова шла кругом от полученной информации. За один день вся ее жизнь буквально перевернулась с ног на голову. Ожидая приезда машины скорой помощи, Настя рассказала, что за способ перемещения использовал человек по имени Эмиль Морган, откуда он пришел, и как связан
Труднее всего для понимания Кате далась сложная теория прототипов и оригиналов, которую ей наперебой поведали друзья. Девушка и представить себе не могла, что нечто подобное возможно не только в фантастических фильмах и книгах, но и в реальной жизни. Разумеется, первым делом Катя поинтересовалась, какое место она занимает в иерархии путешественников. Весть о том, что она – человек, потенциала которого хватает лишь на то, чтобы быть «самой себе оригиналом», вызвала в ней нескрываемое разочарование, но, сколько раз она ни переспрашивала друзей, уверены ли они, ответ был одинаково положительным.
К разочарованию девушки невольно примешивался страх. Она знала: весь тот ужас, что ей пришлось пережить, находясь в аудитории, где Эмиль Морган перерезал горло преподавательнице на виду у целого потока студентов, еще долго будет приходить к ней в ночных кошмарах. И хотя друзья сообщили со всей уверенностью, что этот человек мертв, Кате с трудом верилось в это. Казалось, Насте и Максиму осознание смерти Эмиля давалось не легче.
– Но… я только не пойму, - задумчиво протянула девушка, - вы сказали, что…прототипы связаны с оригиналами. А этот… Эмиль был оригиналом Максима. Как же так вышло, что…
Катя смущенно посмотрела на друга и осеклась, тут же сочтя свой вопрос некорректным. Настя нервно хохотнула.
– Как вышло, что Макс выжил? Я, как ни странно, спросила то же самое. Новость, безусловно, лучшая за весь этот день, вот только она невольно наводит на мысли…
– … что Эмиль еще жив, - слабым голосом закончил юноша за подругу и крепко взял ее за руку. Настя сжала его ладонь в ответ.
– Но я лично проверяла его пульс. Не меньше минуты стояла около его тела! И посмотрела по потенциалу: пусто. Морган мертв, Максим, это точно.
Юноша облегченно вздохнул, однако на его лице, помимо усталости, читалось недоверие. Катя сочувственно посмотрела другу в глаза, понимая, что пройдет немало времени, прежде чем Максим сумеет снова жить, не вздрагивая от каждого шороха в ожидании нападения Эмиля.
Заметив взгляд Кати, юноша прочистил горло и спросил:
– Вы, кстати, так и не рассказали, что Морган успел натворить в нашем мире.
Настя кивнула и, переглянувшись с подругой, поведала историю о том, что произошло в аудитории. Катя дополнила повествование деталями, что были известны ей одной: о допросе милиции, когда территорию института обыскали, о том, какой переполох среди студентов и преподавателей вызвала вся эта история, о том, что Антон, которого Эмиль ударил по голове, жив и здоров.
Когда девушка закончила рассказывать, подоспела и машина скорой помощи.
Фельдшерам Катя и Настя наскоро сочинили версию, что юноша попал под машину, номер автомобиля никто не запомнил, а водитель скрылся с места ДТП. От того, чтобы писать заявление в милицию, Максим спешно отказался:
– Главное, что жив остался, а остальное неважно, - устало проговорил он.
В скорой Настя,
По дороге в больницу Максим уснул. Настя поначалу чувствовала себя болезненно бодрой, однако вскоре тоже провалилась в сон – как ни странно, глубокий и без сновидений. Всю дорогу в машине скорой помощи она сжимала руку друга, боясь отпустить его.
***
Месяц спустя.
Укрытая снегом Москва, несмотря на оживленный темп, выглядела умиротворенной и спокойной, словно сонная кошка. Повсюду были развешены цветные гирлянды, стояли огромные наряженные ели, на каждом шагу пестрили надписи «С Новым 2011 годом!» всех форм и размеров, а на любом рекламном щите красовались громкие предложения товаров с новогодними скидками.
Максим, не спеша, шел по мосту в сторону института, опираясь на трость. Перелом на ноге, по словам врачей, срастался хорошо, однако с тем, чтобы снимать пластиковую лангету и ходить без трости, необходимо было повременить. В больнице юноше пришлось провести две недели. Родители навещали его каждый день, неизменно ведя одни и те же разговоры о том, что «слава богу, Максим остался жив», и «надо было подать заявление на того мерзавца, что сбил его и скрылся». Юноша терпеливо соглашался со всеми этими утверждениями, принадлежавшими, в основном, матери, при этом внимательно поглядывая на отца. Александр не задавал сыну вопросов, однако по его многозначительным взглядам легко угадывалось: он знал, что авария – выдумка, хотя и понимал, что правдивую историю вряд ли услышит. Улучив один единственный момент, когда мать оставила Максима наедине с отцом, юноша коротко обмолвился ему, что сделал правильный выбор. Александр понимающе поджал губы и похлопал сына по плечу.
– Знаю, что ты не расскажешь… - неуверенно проговорил он. Максим отвел взгляд.
– Я не могу.
– Говорю же, знаю, - улыбнулся мужчина, - но за твою жизнь я успел достаточно тебя изучить, чтобы понять, когда ты натворил дел, а когда действительно поступил правильно. И в тот день… ты, похоже, действительно поступил правильно. Что бы ты ни сделал, я горжусь тобой.
Эти слова много значили для Максима. Он хотел рассказать отцу о Вихре и Эмиле, но знал, что этого делать не стоит. Сабина при жизни ясно дала ему понять, что тайну Потока следует раскрывать только путешественникам, а ни мать, ни отец юноши путешественниками не были. Максим с Настей и без того нарушили правила, вынужденно поведав о Вихре Кате Самойловой. Когда Настя навещала юношу в больнице, они иногда разговаривали об этом и пытались понять, правильно ли поступили, раскрыв тайну. Только время сможет дать ответ…
К огорчению Максима, подруга нечасто навещала его, несмотря на обещание приезжать, как минимум, через день. И с каждым разом она все старательнее избегала темы Вихря, Эмиля и всего, что произошло по его вине здесь и в Красном мире. Юноша с терпимостью относился к нежеланию подруги это обсуждать, однако больше ему подобных бесед вести было не с кем. Он решился напрямую спросить Настю, почему она избегает этих тем, и разговор у друзей получился неприятный.
– Послушай, Макс, - девушка тяжело вздохнула и принялась нервно расхаживать по палате, - я на успокоительных… не могу спать. Не могу думать. Не могу концентрироваться на учебе…