Вихри враждебные
Шрифт:
Осталось лежать только то темное пятно, в котором разведчики издали признали домового.
– Яков Поликарпыч, вставай. Хватит меня тискать, я тебе не баба, – сказал Акимка.
– Сам ты, Аким Варлаамович, меня непутем лапаешь, – огрызнулся Якушка. – Давай, прибери когтищи-то!
– Сам прибери! Поворотись, убоище!
– А ты с меня сползи! Ишь, разлегся! Вот женят тебя – тогда на бабу и громоздись!
Кряхтя и переругиваясь, разведчики поднялись с земли. Направились было к неподвижной жертве вихря, да веревки не пустили.
– Ахти мне! Силуян Лукич! Ты, что ли?
Но автозаправочный не ответил. Глаза его была закрыты, хотя дыхание различалось явственно. То ли с перепугу, то ли от удара он потерял сознание.
Владелец лавочки голодным не сидел и раскормился изрядно. Поняв, то в одиночку тянуть такую тушу – умаешься, Якушка захлестнул его под мышки веревкой, и потом уже вдвоем с Акимкой отволок к забору.
Как ни звали, как ни шлепали по мохнатым щекам, серая шерстка на которых почему-то отдавала рыжизной, как это иногда случается с котами, – автозаправочный только дышал. И ничего более.
– Что же теперь делать-то? – спросил Акимка.
– И чего он сюда поплелся? – возмущенно взвизгнул Якушка. – Чего он тут позабыл?
– Может, вспомнил что-то важное и нас нагнать хотел?
– Ага, как же!
Якушка понимал, что автозаправочный потащился за ними следом из каких-то хитрых побуждений, но и предположить не мог, что Силуяну Лукичу померещился клад.
Однако не бросать же было старого ловчилу беспомощным под забором. И полечить бы его не мешало… а как?..
– Помнишь, Таисья Федотовна толковала, что тут еще семейство домовых оставалось? – снова припомнил Якушка.
– Так ушли, поди…
– А если не ушли?
– А как их искать прикажешь?
Деревенька хоть и мала – однако свои полсотни заколоченных домов имела. И еще недостроенные блочные пятиэтажки на околице – для будущих свекловодов…
Разведчики пригорюнились. Из-за этого Силуяна Лукича напрочь срывалось их боевое задание.
– Давай так. Перетащим этого горемыку во двор, а сами пойдем вдоль улицы. Ты – правой стороной, я левой. Можно и наоборот! – выпалил Акимка, увидев в глазах товарища несогласие. – Будем звать. Авось кто и отзовется.
– Вихорь тебе отзовется! Кошек нужно приманить. Кошки тут еще остались, а они все знают.
– Ну и чем ты их приманишь?
– А у нас сухая колбаса есть.
– Думаешь, съедят?
– С голодухи еще и не то съедят. Надо у тех домовых оставить автозаправочного, а самим выследить, откуда вихри берутся, – Акимка рассуждал так уверенно, как сам Евсей Карпович бы не смог.
– А по-моему, возвращаться придется. Дотащить Силуяна Лукича хоть до шоссе, сдать его кому-нибудь из автомобильных…
– Ну и как ты это себе представляешь? Автомобильные же сами машину остановить не могут, ее человек останавливает.
– А может, оклемается?
Но Силуян Лукич был совсем плох.
Акимка и Якушка сидели рядком и с жалостью на него глядели. Чем помочь – понятия не имели.
– Я их убью, – вдруг сказал Якушка. – Не знаю, как, но убью.
– Кого? Вихрей?
– Их самых.
– Ну вот, мало нам автозаправочного, теперь и ты еще спятил, – горестно заметил Акимка. – Как можно убить ветер?
– Это не ветер, это что-то другое. Ветер не пакостит.
– Ага, не пакостит! У Петровых на втором этаже окно захлопнул, стекла полетели!
– Это не нарочно. А вихорь за домовыми гоняется нарочно. Значит…
– Значит, у него есть мозги, что ли?
– Откуда я знаю, что у него есть!
– Непонятно получается. Если бы он хоть добычу съедал! – воскликнул Акимка. – А то – просто шлепает оземь и убивает. Нет, он все-таки безмозглый…
– Вот убью – тогда разберемся, – пообещал Якушка. И стал связывать вместе веревки.
– Ты что это затеял?
– Пойду по следу.
– По какому еще следу?
– Он же, когда нас отпустил, куда-то убрался?
– Никуда он не убрался, а просто осыпался.
– Нет! Так быть не может! У него же глаз! Что, и глаз осыпался?
Вот этого Акимка не заметил и врать не стал. Куда подевался глаз – он понятия не имел.
– Нужно бить в глаз, – решил Якушка. – Чем-то острым. Жаль, ножа нет…
– А ты его поднимешь, нож-то?
Человеческая промышленность оружие для домовых не выпускает, а кухонный нож для них так же неловок в обращении, как для современного мужчины – двуручный меч. Да и где его взять тут, в заброшенной деревеньке?
Но не зря домовые смотрели телевизор. Вспомнили передачу про дикое племя, живущее в джунглях, и как оно острия стрел на костре обжигает, а потом камнем до нужного вида доводит.
– И точно! – обрадовался идее Якушка. – Только вот где огонь раздобыть? Может, у здешних домовых в печи угольки остались? Люди-то совсем недавно ушли.
– Люди ушли давно, это только домовые засиделись, – хмуро сказал Акимка. – И гляди, больной наш что-то пену ртом стал пускать…
– Совсем плох, да?
Акимка промолчал. Он уже и тогда мертвого тела испугался, второе мертвое тело казалось еще страшнее – потому что жизнь вот прямо так, на глазах, и уходила…
– Сидим, как два болвана! – вдруг заорал Якушка. – Надо же что-то делать! Надо его к дороге тащить!
– Не дотащим же!
– Дотащим!
– А там?
– Машину остановим!
– Кто – мы?!.
Но в Якушкиных глазах уже полыхало безумие.
Оставлять своего в беде – грех. Бороться за своего нужно до последнего. Это давнее правило, в последние времена подзабывшееся, высветилось в памяти сперва у Якушки, а потом и у Акимки. Ничего иного они просто не могли придумать…