Вик Разрушитель 2
Шрифт:
— Так мы на ристалище едем? А зачем, если броня на полигоне осталась?
— Оглядитесь, присмотритесь к месту будущих схваток, — откликнулся Мстиславский.
— Ладно, — настороженно протянула княжна. — Просто я думала, что соревнования пройдут в Зарядье. Мне никто не говорил об изменении регламента.
— А для тебя это так важно? — отец слегка повернул голову в ее сторону. — Провести два боя, в лучшем случае, хватит и этого стадиона. Для командных выступлений Зарядье не подходит. Гостей будет очень много. Так что благодари меня за небольшую хитрость.
Мы
В подтрибунном тоннеле резко пахло свежей краской, то и дело сновали рабочие в комбинезонах с ведрами и носилками, полными песка, цемента и мелкого щебня. Где-то наверху противно трещал перфоратор.
Ристалище, как называли место проведения будущих показательных выступлений, ничем не выделялось из череды традиционных стадионов: овальная чаша зрительских мест с тремя ярусами. Самый верхний остеклен по всему периметру — там явно будут сидеть важные гости и лениво посматривать на битву гладиаторов — тьфу ты! — пилотов «экзоскелетов», попивая винцо. Нижние ярусы предназначены для непритязательной публики. Беговых дорожек на ристалище не предусмотрено, зато было два выхода из подтрибунных помещений, напротив друг друга. Соперники, появляясь на поле, должны встречаться на самой середине гаревого покрытия.
Между осветительными вышками был протянут тонкий трос, на котором висела плоская камера с четырьмя глазками-линзами. Она периодически пролетала над полем с тихим жужжанием.
— Камера будет снимать поединки, — пояснил Мстиславский, заметив мой взгляд, устремленный вверх. — А потом продавать копии всем желающим.
— Коммерция, — кивнул я, и у цесаревича на губах появилась легкая улыбка. — Камера работает на магическом интеграторе?
— Конечно, — цесаревич показал жестом, чтобы мы поднимались по лестнице на верхний ярус. — Менее затратный процесс, чем обычная технологическая съемка.
— Как же тогда вы запишете бой с нашим участием? — я намекнул на свою способность разрушать любое магическое проявление.
— А его никто записывать не будет, — спокойно ответил наследник, и Лида с удивлением посмотрела на него. — Ты и так выведешь из строя технику. Зачем мы будем рисковать?
— Кроме этой камеры у зрителей будут личные фото- и видеокамеры, — резонно заметила княжна. — Кто помешает им записать бой с участием Разрушителя?
— Не забывай о силовых щитах, — снисходительно ответил Мстиславский. — Человеческий глаз сможет разглядеть, что происходит на поле, а вот магические артефакты записи и обычные рекордеры попадут под помехи защитных барьеров. Все предусмотрено.
— Поэтому только верхняя камера и работает? Но это же плохой ракурс!
— Будут снимать лишь те камеры, которым мы позволим это делать, — цесаревич со странным выражением на лице посмотрел на
— А что мне сделается? — я пожал плечами, поднимаясь все выше и выше.
Миновав нижний ярус, мы пошли по широкой площадке вдоль трибун, а Мстиславский что-то пытался пояснить, сколько гостей ожидается, как будет происходить проверка на входах и прочую информацию, тут же вылетавшую из моей головы. Лида откровенно скучала и развлекалась тем, что создавала между ладонями завихрения холодного воздуха, который трепал ее волосы, а потом кидала плетения в мою сторону. Я же лениво отмахивался от них как от надоедливых мух.
— Па-аап! — заканючила княжна. — Я устала! Поехали домой! Зачем ты все это показываешь, если нельзя опробовать ристалище в «скелетах»! Да и Вику неинтересно!
— Что? Совсем неинтересно? — Мстиславский пытливо взглянул на меня.
Чего ему надо-то? Стало доходить, что вся эта экскурсия подстроена цесаревичем ради меня. Но ведь должна быть цель! А я не видел ее, кроме пустующих трибун с новенькими сиденьями и бесконечными внутренними тоннелями!
— Я согласен с Великой княжной, — поддержал я Лиду, и та сразу же расплылась в улыбке. — Если будем тренироваться здесь, получим преимущество перед соперниками. Вы же, Ваше Высочество, хотите победы своей дочери?
Цесаревич, скрывая смущение, словно его поймали на лжи, потер подбородок, глядя вниз на гаревое поле стадиона.
— А еще я сомневаюсь, что у меня не осталось близких родственников.
Наши взгляды встретились. Мстиславский очень уж пристально и долго смотрел на меня как на заговорившую домашнюю зверушку.
— Интересное заявление, — цесаревич откинулся на пластиковую спинку кресла. — Кто мог подкинуть тебе такую идею? Или это всего лишь мечта? Я понимаю…
Не буду говорить про маму. Пусть я зол на нее, но Мстиславские узнают о нашем родстве не раньше, чем я этого захочу. Но разговор о родителях когда-то надо начинать. Поэтому мне показалось, что настал момент хоть что-то узнать о планах цесаревича на меня.
— Все сироты верят, что в приюте они оказались случайно, и что родители их живы, — шмыгнул я носом.
— Через четыре года ты станешь волен в своем выборе, — напомнил наследник, мгновенно расслабившись. — Я предлагаю тебе подумать о службе в нашем клане. Диапазон широчайший, только выбирай. Можешь стать личником императора, моим или моих детей. Если проявишь свою верность и рвение в службе, станешь основателем своего рода с малым гербом в клане Мстиславских. Согласись, не каждому предлагают такую карьеру.
— Папа, ты очень щедр, — удивленно произнесла Лидия. — Но Вик того стоит. Честно.
Что ж, Забиякин и здесь был прав. Он ведь предугадал ситуацию, когда императорский клан начнет постепенно перетягивать меня на свою сторону. Оставался один вопрос: почему Мстиславские, узнав о появлении Разрушителя (а наш приютский маг сразу заявил по своим каналам обо мне в отдел «К») даже не почесались? На что надеялись? Выходит, Булгаковы перешли дорогу Мстиславским, оформив надо мной опеку. Ох, как бы беды не произошло!