Вик Разрушитель 3
Шрифт:
Пора собираться домой. Аксинья заждалась, несколько раз звонила, спрашивала, когда его ждать. Георгий обещал вернуться к ужину, но что-то его задерживало. Неясное раздражение не давало покоя. Прошло три дня после того, как полковник Кольцов уведомил его о ближайшей встрече с императором. Время шло, а от Мстиславских ни слуху, ни духу. Как будто намеренно выдерживают паузу, чтобы Мамонов занервничал.
Князь посмотрел на часы. 19.03. Наверное, нет смысла засиживаться в гостинице. Слугам тоже надо иногда отдыхать. Парни работали как проклятые, чуть ли не по двадцать часов с сутки. И вот результат находится в объемной папке; здесь полноценная выжимка
Он с усмешкой, обращенной непонятно кому, извлек из внутреннего кармана письмо Андрея, переданного через Странника и с удовольствием еще прочитал его, как будто хотел, чтобы оно отпечаталось в памяти. Да, вчера Ломакин как наскипидаренный примчался в особняк Гусаровых, словно за ним свора гончих собак неслась. И передал князю сложенный надвое листок, исписанный мальчишеским ломаным почерком. Пояснил, что парень очень волновался и выглядел сам не свой.
«Отец! Теперь уже официально я могу назвать тебя так. Извини, что не стал говорить тебе о свершившемся факте еще при нашей встрече. Почему, объясню ниже. Сначала хочу уведомить тебя и маму, что генетическая экспертиза, которую я потребовал от императора по праву долга жизни, подтвердила наше родство. Если ты до сих пор не добился от Мстиславских права на нее — это сделал я. У меня на руках гербовая бумага со всеми печатями…»
Князь Георгий, прочитав эти строки, прикрыл глаза, чтобы не видеть свои эмоции в отражении зеркала. Он боялся поверить в свое счастье, которое могло исчезнуть, если проявить безудержную радость от победы, к которой он шел долгие годы. Сын обстоятельно написал, как прошел званый обед, о чем с ним разговаривали император и цесаревич тет-а-тет, и осознавал, насколько был прав, желая выдернуть мальчишку из-под влияния столичной аристократии.
«Я только сейчас понял, насколько для меня тяжело сопротивляться играм взрослых, где нет возможности маневрировать и уходить от удара или хитрых ловушек. Мстиславские, вроде бы, со всей охотой и желанием помогают мне, и как бы бескорыстно… но я чувствую некую опасность, исходящую от них. Император прямым текстом сказал, что в случае твоего несогласия с их предложением я перейду в Семью Мстиславских на правах опекаемого до совершеннолетия. И намекнул, что возможен вариант твоего отказа от меня. Тогда — что? Еще три года ждать, согласно закону?»
А как ты хотел, мальчик, — подумал тогда Мамонов. — Это и называется жизнь аристократа. Ждать отовсюду атак и ударов не только от врагов, но и от друзей. Надейся лишь на себя, на своих родителей. Прогрызай путь к своему благополучию зубами и не бойся их потерять.
«Во время разговора у меня появилось подозрение, что Мстиславские хотят от тебя каких-то уступок. Я все пойму, если ты откажешься от переговоров или не примешь их условия, чтобы не потерять очень серьезные активы. Ждал столько лет — подожду еще немного. Но хотелось бы уяснить, как быть дальше. Водить за нос императора у меня не получится. Он же насквозь видит все фокусы. А давить свою совесть страшно. Кем я тогда стану в твоих и маминых глазах? И вдруг государь потребует от меня нечто большее в плату за его помощь и протекцию?»
Точно подмечено. Обязательно потребуют. Жалостливостью и гуманностью Мстиславские не страдают. Они знают об этом и не стесняются применять всевозможные приемы, раздвигающие рамки морали до нужных
«Почему я скрыл результаты экспертизы в день нашей встречи? Хотел проверить, истинны ли твои чувства к маме, и насколько я тебе нужен в твоих будущих планах. А если быть совсем уж честным перед тобой… До сих пор опасаюсь, а так ли я важен для князя Мамонова? Может, тобою движет тщеславие или обида? Нет, я не верю, что меня хотят извести. Слишком театрально и глупо. Да и не получится уже так легко обидеть, сдачи дам. Задам вопрос снова: а ты хочешь моего возвращения в семью?»
Каков засранец! — искренне рассмеялся князь. — Действительно, сиротский дом ломает все рамки общения, и каково Андрею будет в аристократическом обществе, которое обязательно захочет загнать его в стойло норм и негласных соглашений? Так что теперь делать? Мстиславские расставили свои фигуры и готовят одну из них в качестве жертвы, коей и должен стать княжич Андрей. Оставлять парня акулам на съедение и не пускать императорский клан на свои пастбища? Стратегически верное решение для моего Рода, но проигрышное со всех иных ракурсов. Моральные, репутационные потери обрушатся на меня тотчас же, как только император «невзначай» обнародует результат переговоров.
Остается обратить ситуацию в свою пользу, и князь Георгий уже представлял, как ему поступить. Он поздно вечером позвонил на номер сына, будучи уверенный, что тот не спит. «Серый» телефон (Мамонов подивился дальновидности Андрея) не даст возможность кому-нибудь любопытному прослушивать разговор, если намеренно не заниматься подобными манипуляциями.
Андрей действительно не спал. Он более обстоятельно рассказал о встрече с Мстиславскими, и князь Георгий выявил еще некоторые подробности, упущенные сыном. Возможно, они и не сыграют никакой роли в переговорах, но Глава рода не привык пускать дело на самотек.
Вздохнув, Мамонов скомкал письмо, разжал пальцы — и через мгновение на его ладони вспыхнуло пламя, уничтожая бумагу. Потом растер скукожившийся до черноты листок в прах и развеял по ветру. Закрыл окно, снял со спинки стула пиджак и уже собрался надеть его, как раздался условный стук в дверь. И через положенный интервал времени она распахнулась. Николай — личник князя — не входя в номер, слегка напряженным голосом произнес:
— Княже, к тебе двое очень важных господ. Хотят переговорить.
Мамонов прекрасно уловил выделенную интонацию, и вернувшись к столу, повесил пиджак на место. Вполне возможно, что император прислал очередных переговорщиков или представителей Рода. Тогда это серьезно. Последнее прощупывание перед встречей.
— Пусти их. Сам оставайся в коридоре, никого не впускай. С ними охрана?
— Да. Целая делегация, как будто министра какого охраняют, — пошутил Николай.
— Кроме двух господ — никого, — жестко повторил Мамонов.
— Слушаюсь, хозяин.
Николай отошел в сторону, пропуская в гостиничный номер поздних посетителей в легких осенних плащах и шляпах, намеренно скрывавших верхнюю часть лица. Один из гостей приказал сопровождению остаться в коридоре, внезапно ставшим многолюдным. «Этак всю клиентуру распугают, — иронично подумал Георгий, пристально вглядываясь в гостей. — Точно Мстиславские. Но кто именно?»
Как только дверь закрылась, они синхронно сняли плащи и шляпы, небрежно бросили их на диван, и с усмешкой воззрились на Мамонова.