Вик Разрушитель 3
Шрифт:
— Какие у тебя планы? — женщина присела на диван, Георгий примостился тут же, положив ладонь на ее колено. — Надеюсь, в самолете ты все хорошо обдумал?
— В самолете я спал, — добродушно улыбаясь, ответил Мамонов. — Думали адвокаты.
— И? — подведенные брови Аксиньи слегка приподнялись.
— Будет большая драка, — кивнул князь. — В суде, скорее всего, мне не удастся отбить сына у Булгаковых, но ждать три года слишком опасно. Как бы они его не перетянули в свой клан или не отдали в качестве доброго жеста Мстиславским.
— А такая вероятность существует? — задумалась
— Очень большая, — подтвердил Георгий. — Что-то вроде подарка, закрепляющего союзные договоренности. Взамен Мстиславские могут расщедриться на земли или какие-нибудь активы.
— Но Андрей недвусмысленно дал понять, что признает нас родителями, — вздохнула княгиня. — Правда, выдвинул свои условия…
— Которые мы успешно выполняем, не так ли? — Мамонов наклонился к жене и легкими поцелуями в щеку показал свои чувства. И в самом деле, Аксинья зажгла в нем огонь молодости, даже старшие жены удивлялись его пылкости, не осознавая, что князь думает сейчас только об одной женщине.
— Что-то такое ощущаю, — с неуверенной улыбкой ответила Аксинья. — Но я бы хотела как можно скорее решить вопрос с сыном. Мне было бы спокойнее, если император признает его Мамоновым официально. Суд здесь не поможет. Нужно идти окольными путями.
— Отец только что сказал именно так же. Мы не выиграем дело.
— Тогда остается аудиенция у императрицы, — твердо заявила жена.
— Сначала я встречусь с Булгаковыми! Прощупаю их позицию, спровоцирую слегка и посмотрю, что они будут делать. Ну и потребую встречу с Андреем.
— Маловероятно, — покачала головой Аксинья. — У нас никаких доказательств родства.
— Когда ты виделась с сыном, внимательно на него смотрела? На кого он похож?
— Ну, на меня-то не очень, — усмехнулась женщина. — Кое-какие черты просматриваются, но слабо.
— Смотри, что я обнаружил в старых семейных архивах. Старый хрыч держал у себя пару альбомов с древними фотографиями, — Мамонов полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда потертое на изгибах и потускневшее фото, залитое в тонкую защитную пленку. — Я только недавно вспомнил о них, представляешь! Это мой прадед — Аким Мамонов, Глава рода. Похож?
— Весьма, — признала Аксинья, внимательно вглядываясь в суровое лицо пятидесятилетнего мужчины в строгом костюме-тройке. Рубленые скулы, тяжелый подбородок, пронзающий взгляд — если все черты взрослости сгладить, то на снимке проявлялся Андрейка.
— Насколько помню, дед Аким не любил носить бороду, это уже в глубокой старости, перед смертью, стал отращивать ее. Повезло, что он здесь без метлы, — пошутил Мамонов. — И вот еще… Что скажешь?
Он извлек из кармана еще одну карточку. Это была фотография картины, которую Аксинья видела в родовом поместье Мамоновых. Потемневший от времени портрет первого Главы Рода, приявшего искру Источника, был нарисован каким-то художником, неведомыми путями попавшим в якутские земли, и чье имя уже затерялось в веках. Добр Мамонович еще молодой, дерзкий, с открытым взглядом, стоит за спиной сидящей на стуле красивой женщины, положив на ее плечи мощные, с прожилками вен руки, привыкшие к тяжелому
— Если убрать бороду и сделать волосы потемнее — то вылитый Андрей, — выдохнула Аксинья. — Надо же, я не обращала на этот портрет внимание, а с годами и вовсе память о нем выветрилась.
— Мой самый убойный аргумент, — помахал фотографиями Мамонов. — Для суда, крючкотворов поганых, они не являются доказательством родства, но Булгаковым я рот заткну.
— С Андреем все нормально, я разговаривала с Иваном Булгаковым, — сказала Аксинья. — На мою просьбу встретиться с сыном, он ответил отказом. Говорит, пока рано. Глава рода категорически запретил какие-либо контакты с Андреем.
— Затаились, — хмыкнул князь, потерев в задумчивости гладко выбритый подбородок. — Ну, уж меня-то не смогут проигнорировать. Наведаюсь к Олегу, поговорю.
— Сначала поговори с полковником Кольцовым, — посоветовала Аксинья.
— А это кто такой? — удивился Мамонов. — Военный или из спецслужб?
— Начальник отдела «К», который курирует детей-сирот, имеющих искру одаренности. Когда они покидают приюты, то к каждому из них прикрепляют офицера. У Андрея, к примеру, тоже есть такой человек. Майор Рудаков, кстати. С ним тоже не мешает встретиться. Вдруг что подскажет.
— Ладно, приму к сведению. А что с Кольцовым? Есть телефон?
— Конечно. Визитка в моей комнате лежит… Так ты сегодня здесь остаешься?
— Если не прогонишь, — белозубо улыбнулся князь. — С твоим отцом и братьями я как-нибудь договорюсь.
— Чего ж прогонять-то, раз твердо решил остаться, — слабо отмахнулась Аксинья. — А мнение братьев тебя никогда не волновало.
…Мамонов открыл глаза, сонно поморгал и хриплым ото сна голосом спросил:
— Который час?
— Восемь, — кинув взгляд на прикроватную тумбочку, где сыто пощелкивал стрелками будильник. — Пора вставать. Не опоздай на встречу с Кольцовым.
— Да, конечно, — поцеловав супругу, князь упруго поднялся, накинул на себя халат. — Ты бы поспала еще.
— Я рано встаю, не переживай за меня.
— Ну, как хочешь, — Мамонов скрылся в ванной комнате.
Через полчаса он уже стоял на лестнице в темно-песочном деловом костюме и прощался с Аксиньей, не обещая скорого возвращения. День предстоял тяжелый, со множеством встреч. Поблескивая на утреннем солнце лакированными боками, подъехал «Хорс». Широкоплечий телохранитель Мамонова выскочил наружу, изобразил легкий поклон княгине и распахнул заднюю дверь машины.
Аксинья помахала рукой мужу и зябко поежилась от легкого ветерка, гулявшего по двору. Но пока «Хорс» не выехал на улицу, она не сдвинулась с места, словно пыталась передать Георгию свои эмоции и тайные надежды. Кто знает, а вдруг ему удастся сдвинуть с места проклятый бюрократический заслон, не дававший вернуть сына в семью?
2
Георгий назначил встречу полковнику Кольцову в гостиничном ресторане «Дюссо», считая его наиболее лучшим местом для серьезных переговоров. Здесь у него был личный кабинет на четыре персоны, отлично защищенный от различных подслушивающих устройств. Да к тому же можно прилично позавтракать.