Вик Разрушитель 6
Шрифт:
— На кого?
— Твой соперник. Прозвище — Железобетон. Участник группы «омега». Тридцать пять лет, провел одиннадцать боев, победил в шести. Уровень не самый высокий, иначе бы давно в «бету» перешел. Но расслабляться не советую, — Арина отчеканила информацию, как подчиненный перед командиром.
Только теперь до меня дошло, насколько серьезно Голицына связана со ставками. Она не спонтанный фанатик, которому лишь сорвать быстрый куш. У Арины своя сеть информаторов, которым она, несомненно, платит из своего кармана. Если уж имеет выход на организаторов подпольных боев — это
— Какой Дар пестует, не знаешь?
— «Огневик» уровня Ратника. Кстати, служил на границе, имеет опыт настоящих боев. Как я тебе и говорила, «Железная Лига» настоящее пристанище одаренных, не нашедших себя в служении какому-либо клану.
— А от кланов выступают?
— Не знаю, — слишком поспешно ответила Арина. — И не хочу знать. За излишнее любопытство можно и голову потерять. Даже княжне.
— Понял, не дурак. Ну что, тогда пойдем и победим этого Железобетона, — бодро откликнулся я.
— Готовься как следует, — усмехнулась Голицына. — Все, пока!
Я остервенело содрал с себя одежду и встал под горячие струи душа, раздумывая о предстоящих событиях. Каждое из них становилось некой вехой на моем пути, преодолевая которую, открывал новые этапы. Как будто в виртуальную игру попал, выполняя определенные задания для усиления персонажа. Интересно, каково быть Главой Рода и вертеться как белка в колесе? Судя по отцу, он мало кому доверяет, работая тяжело. Зато теперь вместе с Мстиславскими сорвет еще больший куш. Вот что значит договариваться, невзирая на прошлые обиды, злость и недопонимание. Поневоле папаню уважать станешь.
Отдохнув и переодевшись, я спустился в гостиную, где застал дядьку Сергея и Илюшу Баженова, читающих договор о купле особняка. Попросил адвоката остаться до завтра в поместье, так как будет небольшая работенка, потом сказал Куану, что отлучусь на два-три часа в мастерскую.
Поехал на внедорожнике, взяв с собой Влада, Якима и Ваську. После дневной оттепели вечерний морозец сковал разжиженную до снежной кашицы дорогу, поэтому «Фаэтоном» рисковать не стал. Да и Никанор затеял какую-то профилактику. Открыл капот, залез под него чуть ли не всем телом. Любопытный парень…
Анжелика встретила меня с немым вопросом, вскочив со стула, на котором сидела возле пульта рядом с Вартаном.
— Ну как? — порывисто спросила она, сжав кулачки у груди.
— Великая княжна дала добро на прокат дебютной песни, — усмехнулся я, разглядывая напряженные лица Артема и Вартана. — Закинули на носитель?
— Готово, Андрей Георгиевич, — звукорежиссер подал мне тонкую кремниевую пластину, переливавшуюся изумрудно-голубыми искрами напыления магического порошка по травленному рисунку в виде ветвистой молнии. Или раскидистых веток дерева, кто что видит.
Я подавил пискнувшую антимагию, почуявшую отголоски магического фона, усилием воли и сверху придавил ментальной энергией, чтобы не испортить пластину с записью песен. Вся информация будет доступна ведущему с аппаратурой, в которую вставят этот дорогой по всем меркам носитель. Можно было и на кассету записать, но я хотел качества звучания, чтобы бархатисто-глубокий голос Анжелики продрал каждого до кишок, извиняюсь за
— Ну что, скоро ты проснешься знаменитой, — подбодрил я девушку, заметно побледневшую. — И на следующих вечеринках будешь петь вживую.
— Тогда нужно заранее напрягать «Страдивариусов», — подсказал Вартан.
— Мне бы твою уверенность, — поежилась Анжелика и обхватила себя за плечи. — Меня всю колотит от страха.
— Не начинай заранее, еще несколько дней есть. Я тебе лично позвоню, каков бы ни был результат, — подмигнув на прощание, я вышел из студии, сразу же направился в мастерскую.
Геннадий со своими помощниками обступил остов экзоскелета, между ребрами которого висели пучки черно-коричневых волокон, похожих на мышцы человека, и крепили их к броневым пластинам. Сборку начали с ног и постепенно поднимались к груди, распределяя «мускулы» сообразно их назначению. Больше всего их уходило на руки, ноги и плечи. Инженеры настолько увлеклись сборкой, что не заметили моего появления.
— А они мне мешать не станут? — спросил я, обходя постамент, на котором монтировали прототип.
Парни ничего не ответили, продолжая работать, а Гена отвлекся и пальцем поддел сползшие на кончик носа очки.
— Нет, не будут, — с легкой задумчивостью произнес он и подошел ко мне, чтобы оценить результаты своего труда со стороны. — Бронекостюм представляет собой многослойную систему: внешний каркас и множество подсистем, под которыми будут расположены двигатели. За счет увеличения толщины каркаса мы получаем костюмчик с прослойкой, как американский сэндвич. Вам он совершенно не помешает, зато плотное соприкосновение волокон с самой броней дает уникальную возможность двигаться и реагировать на любую ситуацию в несколько раз быстрее.
— А нагрев двигателей? Не забыли об этом?
— Они фактически не нагреваются, но даже если это произойдет, теплообмен с внешним корпусом позволит им быстро охлаждаться. Но мы не обнаружили таких аномалий. Максимальный нагрев — тридцать пять градусов.
— У меня третьего марта намечается один важный бой, — негромко произнес я. — Сможете собрать броню к этому дню?
— Настолько важно бросаться в драку в сыром «скелете»? — Берг снял очки, посмотрел на стекла, выискивая на них соринки.
— Просто не терпится испытать новинку, — признался я.
— Понимаю ваше стремление, — улыбнулся главный инженер и задумался, производя расчеты в голове. — Четыре дня… Если работать по двадцать часов в день с малыми перерывами на перекус и сон, то… да, сможем. Но испытать его перед боем, боюсь, не получится. А ведь вам, Андрей Георгиевич, нужно хотя бы часов двенадцать налета в прототипе. И это не обсуждается. Иначе — крах всех наших надежд и желаний.
Я молча покачивался с пяток на мыски, быстро соображая, что мне важно: опробовать сырой бронекостюм или гарантированно победить в своем старом надежном «скелете». Ответ напрашивался сам собой, но человеческая натура настолько непостоянна и требовательна, что всегда подталкивает к ничем немотивированным действиям. Однако я переборол свои желания, и только открыл рот, чтобы успокоить Берга, как тот медленно произнес: